– С тобой опять это произошло. Из-за чего, Джулия?
– Я просто снова осознала себя жалким куском сама знаешь, чего.
– Что? Нет-нет, ты очень классная и талантливая. Вот, к примеру, эта картина. Она бесподобна. Как и ты, Джулия. У тебя случилась паника из-за портрета?
– Да. У меня не получалось изобразить шляпу, я до-допустила а-а-а-ши-бку, – она снова начала задыхаться.
– Тише, тише. Всё хорошо, я с тобой и я люблю тебя.
– Я начала мыслями накручивать себя. Это как снежный ком: процесс продолжался, пока не случилось то, что случилось. Снова спазм, снова боль, снова самоунижение.
– Джулия! Я тебе сотню раз говорила, и я скажу ещё раз: ты очень умна и талантлива. В целую тысячу ты лучше всех своих братьев вместе взятых. Скажи мне, кусок дерьма смог бы начать рисовать красивые картины с пяти лет? Смог ли он ограбить банк в Рождество и вынести оттуда полмиллиона. Смог ли он переступить через себя и убить своего отца, которого когда-то боялся до смерти. Нет. Ты не кусок дерьма.
– Но я испортила тебе день рождения своей истерикой.
– Нет! Это просто лучший день рождения в моей жизни! Вы с Чарли сделали просто идеальную романтическую атмосферу. Мне, не любительнице романтики, это очень понравилось. Ты купила мне красный быстрый кабриолет, устроила романтический ужин, так и ещё картину для меня нарисовала. Джулия, ты просто золото!
Тут в комнату зашёл Джон со стаканом воды.
– Спасибо, – Джулия взяла стакан и начала пить холодную воду. Руки снова стали тёплыми.
– Я может не вовремя, но этот портрет Хелен, он просто фантастичен. Настолько идеален и прекрасен. Ты не думала зарабатывать на этом? – вмешался Джон.
– А как?
– Я не знаю, продавать каким-то чокнутым богачам, или, к примеру, этим самым богачам рисовать портреты. По-моему, Чарли знает одного такого чудака. Лис! Иди сюда.
Через пару секунд в комнату зашёл рыжий красавец.
– Oui?
– Лис, помнишь, ты рассказывал, что знаешь какого-то богатого ценителя картин. Какой-то критик.
– Ах да, конечно помню, Джон.
– Джулия может ему продавать свои картины?
– Я думаю да, если только сама Джулия этого хочет. Я могу дать адрес и договориться с ним на встречу.
– Ну что, Джулия? – спросила Хелен.
– Ну, давай. Если он и вправду может.
– О, да. Если ты ему понравишься, то считай – прощай криминал, привет искусство!
После Хелен попросила всех выйти, а через пару минут они спустились на первый этаж. Чарли повторно разогрел пиццу в печке, Джон открыл вино. Оно было, как и вечер, высококачественным и великолепным.
Тот человек являлся критиком и художником со стажем. Его картины висят в Эрмитаже и Лувре. Того джентльмена из Ирландии звали Бромом Баркером. Господин Баркер жил в огромном особняке на мысе у озера Верхнего в Мичигане. Героев встретили и проводили в дом. Внутри было дорогое шикарное убранство, картины и скульптуры разных мастеров и времён. С гостиной издавалась музыка рояля и красивого мужского баса. Герои застали хозяина за любимым делом. Бром был натурой творческой: он писал стихи, картины, музыку. В молодости любил светские шумные мероприятия, но с возрастом стал ценить покой и уют. Сам Бром родился как уже было сказано в Ирландии в 1880 году, а именно в поместье дворян. С самого детства был окружён любовью и заботой, но юношеский бунтарный характер, а также любовь к искусству (отец хотел, чтобы сын стал астрономом) привели молодого парня в США – страну свободы. Оказавшись в начале двадцатого века в Нью-Йорке без гроша, Бром занялся любимым делом. Быстро достиг высот и заработал денег на живописи, отстроил себе дом в Мичигане у воды, где и поселился доживать свой век.
Когда в просторную гостиную вошли гости, Бром отвлёкся от игры и бросился с распростёртыми руками встречать их. Он имел большую пышную бороду, окрашенную в красный. Бром приказал нести угощения.
– Присаживаетесь! Наш общий знакомый Чарльз звонил мне и сказал, что у вас есть кое-что для меня. Кстати, где он? – с явно выраженным ирландским акцентом говорил он. Его энергичная речь воодушевляла.
– К сожалению, он не смог поехать с нами: он уехал к своей девушке в Техас, – ответил ему Джон. – А вы знаете Чарли?
– О, да. Нас как-то познакомила судьба. Это было в 1922 году, если не ошибаюсь, в Боу-Сити на вечеринке у мистера, э-э, к сожалению, не помню. Чарли на следующий день ограбил его, а потом его поймали, и он сел в тюрьму, – он засмеялся. – Да-уж. Вот так вот. У нас – бандитов, жизнь непростая. Так что не беспокойтесь, мистер Джинджер, я вас не сдам, в отличии от своего покойного приятеля Рэтсби. Так где «фантастические, от которых я потеряю дар речи», как сказал Чарли, картины?