– Зачем нужно было туфельку терять? – расстроенно простонала я.
– Поверь мне, так надо, – заверила меня директриса, погладив по плечу.
Она придирчиво оглядела меня. После своего роскошного наряда, я почувствовала себя серой мышкой в этом рабочее платье. Артефакты отправились в шкатулку, в соседней – покоилась моя левая сиротливая туфелька, оставшаяся без пары. О! Под нахмуренным взглядом наставницы я сдернула маску. Крестная одобрительно кивнула и исчезла вместе со всем моим бальным великолепием. Будто и не было ничего.
В коридоре послышались шаги, и я поспешно уселась за рабочий стол. Так, склероз пора лечить! Вы не поверите, но я, наверняка, побила все мировые рекорды по заплетанию косы.
Мне показалось, или Ганевская была слегка навеселе. Придерживаясь за дверь, она секунд двадцать рассматривала меня, а потом, подойдя к столу нетвердой походкой, наклонилась надо мной, обдав алкогольными парами. Ого, да она не то, чтобы «слегка», она прямо-таки «хороша».
– Что, девица Далинская, на боевом посту?! – пьяненько хихикнула она.
– Согласно Вашим указаниям, – сдержанно ответила я, стараясь не дышать.
Она отклонилась, с подозрением всматриваясь в мое лицо.
– Знавала я маменьку Вашу, – сузив глаза, усмехнулась она. – Амбициями непомерными и наглостью редкой она отличалась. Вела себя, как принцесса в изгнании, а сама-то без роду-племени. Они с Линкой Шумской быстро общий язык нашли, одного поля ягодки. Вечно из себя бессеребряниц, да праведниц корчили, – она покачнулась, придерживаясь за спинку моего стула. – Ну, да недолго архимагичке Вашей осталось бал править, – заявила она, направляясь к выходу.
Стоя в проеме, она насмешливо погрозила мне пальцем и развернулась. Упс! Это сквозняк, конечно, но кто-то, похоже, остался без шлейфа на бархатном платье. Из коридора послышалась сдавленные ругательства, однако дверь в кабинет так и не открылась.
Уф, я облегченно вздохнула. Ура-ура-ура! Нам все удалось! И меня не засекли ни кураторы, ни друзья-выпустники. Во всяком случае, меня никто не окликнул. И я танцевала с королевичем! Он признался мне в любви! Я схватилась за пылающие щеки. Ой, мамочка, поверить не могу! Теперь дело за главным: как бы поделикатнее открыть ему правду?! Обрадуется он или сочтет, что я его обманула?! Спокойно, будем решать проблемы по мере их поступления. А пока полюбопытствуем: что же там, на балу, происходит.
Ринка и лже-Валерьян, натанцевавшись, прогуливались по террасе. Маг засыпал ее комплиментами, а белокурая клуша, знай, только краснела и стреляла в него голубыми глазками. Так, с этой все ясно.
Ветка тоже временя даром не теряла. Видимо, предпочтя синицу в руках журавлю в небе, она вовсю охмуряла окменского гостя, и, похоже, этот Витус был совсем не против. Если они оба этого хотят, то Бог им в помощь! Запись идет, графинюшки об этом знают, а если и забыли, то это не моя проблема.
А теперь, шар мой, душечка, покажи-ка суженого моего.
Королевич был у себя. Он сидел, подперев подбородок кулаками, и пристально смотрел на мой башмачок, стоящий в центре стола. Гориус вольготно развалился в кресле.
– Янек, я тебе точно говорю, это чудо потеряла именно она, – заявил он.
Валерьян скосил на друга глаза.
– Но как? Я не представляю, что можно ходить в хрустальной обуви. Это нереально!
– Да, ладно, – Гориус медленно поднялся и подошел к столу. – Неужели ты не видишь?! Никакой это не хрусталь! Хочешь, докажу?! Сейчас как грохну эту штуку о пол, и ничего ей не будет, – и он нарочито медленно протянул руку.
Королевич мгновенно схватил артефакт и прижал к груди.
– Я тебе самого сейчас грохну, – сердито пробурчал он. – Нашел чем шутить. Лучше бы посоветовал что дельное.
Егор скорчил задумчивую гримасу.
– Совершенно очевидно, что это предмет магический. И единственное, что приходит в голову: надо показать нашу находку тому, кто хорошо в этом разбирается.
Валерьян взглянул на брата.
– Предлагаешь прямо сейчас отправиться в гости к твоей потенциальной мачехе? – скептически усмехнулся он.
Сын Первого Советника будто всерьез взвесил перспективы.
– Нет, такого я предлагать не собирался. Во-первых, потому, что не хочу всю оставшуюся жизнь вилять внезапно отросшим хвостом, а во-вторых, потому, что могу застать там отца и попасть в неловкое положение, – фыркнул он. – Но если ты потерпишь до завтра, то к полудню я, пожалуй, рискну составить тебе компанию.
Королевич благодарно кивнул.
– Твое великодушие не знает границ, друг мой, – пафосно продекларировал он, и парни дружно рассмеялись.