Рампил опять накинул на меня постромки и я потянул бочку к таверне. Нынешний погонщик из нанятых мальчишек знал судьбу предыдущего, так что говорил со мной с опаской и вежливо, особенно, когда желая подшутить над ним, сделав страшные глаза сказал ему, если мне не понравишься, придушу. Тот задрожал как осенний лист и ходил как шелковый, даже иногда помогал старику в его нелегкой работе.
Здесь в рабстве мы уже три месяца, от меня несет, как от помойной ямы, вода здесь
тоже продается за деньги, хоть и дешево, но все равно за деньги, так что помыться мне не светит, но к запаху уже привык.
Меня страшило другое, за три месяца так и не продвинулся в раскрытии своих
прежних способностей и мне не доступен мой пространственный карман. С ним бы я
быстро сменил бы свой статус и кое-кому бы очень не поздоровилось.
Постоянная медитация и трансы ничего не приносили, как будто бы перегорел самый
главный предохранитель.
За эти три месяца умерли от недоедания и побоев четыре старца монаха, а один
старик упал в глубокую яму с дерьмом и там захлебнулся, поистине наверное самая
страшная смерть. Своего Рампила я холил и лелеял, мне было просто жаль старика и
он мне платил своей любовью и всячески учил своему исскуству иллюзий. Теорию я
почти знал наизусть, только мне бы хоть капельку прежней силы и я мог создавать
различные иллюзии. Старик меня успокаивал и говорил, что он чувствует во мне мощь
богов, только надо ее разбудить. Ну это я и сам знал и понимал.
От раздумий меня отвлек крик в глубине таверны. Я подтянув бочку поближе к
отхожей яме, сидел в тенечке на улице опираясь на стену.
Забежав во двор, увидел, что два охранника таверны своими дубинками отхаживают
тщедушного старика и он весь в крови. Ни минуты не раздумывая я ринулся на защиту своего напарника. Благо сходу одного угостил маваши-гири, так что тот
ударился о стену и изо рта у него выплеснулась кровавая юшка. Второй хотел ударить меня своей дубинкой, но я отклонился и с разворота ударил его пяткой по
затылку. Он упал неподвижно. Схватив старика в охапку, я погрузил его на бочку и
запрягшись в постромки быстро утянул ее со двора.
А вечером к Гарту пришел хозяин таверны со стражниками и свидетелем и они пытались с золотаря получить штраф, видимо хозяин корчмы дал на лапу стражникам и
они сейчас пытались выдавить деньги с него за избиение своих работников.
А мне старший стражников, под злорадные взгляды корчмаря, назначил десять ударов
плетью. Для меня это был смертный приговор. Гарт как не уговаривал снизить мне
количество ударов, стражник был неумолим.
Когда меня растянули на лавке для экзекуции, я сквозь зубы поминал свою судьбу
и проклинал всяких сволочей, придумавших такие страшные наказания и приговаривал
про себя, если выживу, то сожгу весь этот остров к чертовой матери.
Злясь и матерясь про себя сознание потерял на восьмом ударе.
В углу барака, последнего пристанища монахов-илтингов, в круг собрался весь
высший совет храма Великой богини Тинареллы. Ант, отец Леоры, еще на корабле
просвятил высший совет о пророчестве *Око Элтира* Ромдаля и тогда же монахи
поняли все безумные крики ясновидящего старца, в момент его убийства.
Теперь же они держали совет, пробуждать ли силу, у лежащего сейчас в беспамятстве молодого человека.
- Ант, я сегодня почувствовал всю мощь этого парня - начал говорить Рампил -
- и его злобу на весь наш мир. Я боюсь если в нем пробудиться бог Ктулху,
без нашей помощи, то весь Палтус содрогнется и потонет в крови и разрушениях.
А если пробудем его мы, то у него хотя бы останется какая-то благодарность к
людям, а если еще нам поможет твоя дочь, то есть вероятность что хоть что-то
останется от нашего мира. Поэтому пока есть возможность, я за *Алый круг*. - и мастер иллюзий поднял
в подтверждение, сказанным словам свою руку. За ним по одному подняли руки
остальные монахи.
- Но кто-то из нас должен добровольно вступить в круг - напомнил всем
главный жрец Тинареллы.
- Это сделаю я - просто сказал Рампил - я верю в этого парня, и что Ктулху
не сможет его целиком его забрать себе, какая-то человеческая часть должна
остаться. И взяв из рук монаха протянутый порошок, выпил его залпом, запив его глотком воды.
Через некоторое время, главный жрец посмотрел в глаза мастера иллюзий, которые
превратились просто в два золотистых круга и сказал, пора.