Трипп вынула подзорную трубу и всмотрелась.
— Это свет фотомха, усиленный кострами. Полюс! Мы почти у цели! Едем!
И они заставили усталых лошадей сделать еще несколько шагов по замерзшей земле.
Путники остановились в паре километров от Полярной цитадели. Брод, Вала и Астив прижались друг к другу в своей крытой повозке. Трипп поехала вперед, чтобы испросить позволения войти.
— Мы двигались быстро, но новости о нашествии войска Килли разносятся еще быстрее. Нужно убедиться, что люди знают, кто мы, иначе нас не впустят.
Она ушла.
У Брода и Валы появилось время изучить загадочное сооружение Основания, которое Трипп назвала Точкой Опоры и добавила: это все равно что Глаз в Нэйвле — такая же цилиндрическая колонна. Хотя эта немного сужалась кверху и, если верить Астиву, не венчалась ничем, подобным зеркалу Глаза. К тому же в отличие от Глаза, окруженного рукотворной базальтовой стеной и царившего над храмами, Точка Опоры стояла гордо и одиноко, возвышаясь над жалкими домишками, теснившимися у ее подножия. Некоторые из этих лачуг можно было откровенно назвать иглу, поскольку они были сложены из ледяных блоков. У здешних людей не хватало энергии бросить вызов древней архитектуре.
— Смотри, — прошептала Вала Броду, показывая наверх. — Похоже на птиц. Вон на тех деревьях.
«Деревья», как они узнали от Астива, были разновидностью фотомха и других искусственно созданных форм. Их можно было найти в тонком поясе по всему Терминатору — неподвижной границе между тьмой и светом. Корни некоторых даже пребывали в постоянной тени; достаточно было и того, что верхние ветви видели свет Звезды. Стволы были покрыты фотомхом, а листьями служили зеркальные птицы, генерировавшие свет крыльями, чтобы питать деревья. Время от времени что-то пугало птиц, и они взлетали, переливаясь розово-белым светом, прежде чем найти новую ветку, на которую можно сесть. Зрелище было завораживающим, особенно на фоне черного, усеянного звездами неба.
Наконец показалась Трипп. Спотыкаясь, она шла по дороге. Ее пальто покрывал толстый слой инея. Женщина с трудом взобралась в повозку.
— Нас не хотят пускать! — объявила она.
После такого путешествия? Брод был не в силах это осознать.
— Но почему?
Трипп указала на юг.
— Из-за твоего друга Килли. Недаром я сказала: новости разлетаются быстро. Говорят, Килли идет, и не с каким-то небольшим отрядом, а с целой армией.
— Слишком долгий путь, — покачал головой Брод.
— Нет, — возразила Вала. — Мой отец всегда говорил о необходимости когда-нибудь разделаться с Полюсом. Может, он решил, что настало время.
— Но старейшины не хотят столкновения со Спикерством… пока, — задумчиво пояснила Трипп. — Дайте нам еще несколько Великих лет, и мы выйдем встречать этих едва волочащих ноги солдат в наших бронированных машинах… но только не сейчас. И не из-за вас двоих. Поляры хотят, чтобы вы убрались отсюда. Чтобы Килли мог искать, сколько влезет, и не найти никаких следов. По крайней мере, это сведет неприятности к минимуму.
Вала взглянула на Брода. Тот схватил ее руку в толстой варежке.
— Но что же нам теперь делать? — спросила Вала. — Умереть на холоде? Подождать Килли и сдаться?
— Есть третий выход, — вздохнула Трипп. — Старейшины готовы снабдить вас лошадьми, свежей провизией…
— Чтобы мы могли бежать, — заключил Брод. — Но куда? Отсюда одна дорога — на юг.
— Ошибаешься. Не одна, — ухмыльнулась Трипп.
— Ты говоришь о путешествии к Антистеллару, верно? — догадался Брод. — Это центр Темной стороны?
Вала пришла в ужас:
— Еще одно путешествие, такое же длинное, только совсем без света Звезды?
Трипп начала объяснять, что путешествие будет совершенно безопасным, но Брод перебил:
— Ведь это с самого начала было твоей мечтой, не так ли, поляр? Наши испытания — всего лишь предлог…
— Вовсе нет, — мягко ответила женщина. — Я этого не планировала… по крайней мере таким образом. Я пришла к твой матери, Брод, чтобы предложить совместную, хорошо снаряженную экспедицию. Но даже этот безумный рывок все же лучше, чем ничего, тем более в период снижения вулканической активности. Темная сторона — прекрасное укрытие, где можно переждать, пока энтузиазм Килли немного уляжется. Добравшись до границы света, он захочет поскорее вернуться домой. К тому же кто знает, что мы найдем? Каких преимуществ добьемся?
Трипп оглядела своих спутников.
— Ты со мной, верно, Астив? Я знаю тебя. Счастливее всего ты чувствуешь себя в пути. А по этой дороге раньше никогда и никто не проезжал. А ты, Вала? Брод? Хотите просто сдаться? Или всю жизнь бежать и прятаться? Или решите сами сделать историю, чтобы ваши имена запомнили на все последующие века, как имя Хелен Грей? Ну? Что вы решите?
Конечно, спорить никто не стал. Но нужно было ждать еще три смены, пока Трипп и Астив не посетят станцию, чтобы забрать продукты и ненадолго вникнуть в сложное переплетение дел своих больших полигамных семей, прежде чем снова пуститься в путь.
Еще одно путешествие, еще триста смен, и каждая отсчитывается поворотом больших песочных часов, укрепленных на крытых повозках Трипп. И все же теперь они продвигались через мир, который сам по себе был часами: над горизонтом больше не висела Звезда, зато звезды поменьше вращались над ними в цикле, длившемся сорок восемь смен — длина дня этого мира и его год.
Вала была совершенно очарована, рисовала затейливые схемы и пыталась измерить время, которое им требовалось, чтобы вернуться в то же положение на небе. Трипп всячески поощряла ее.
Брод мог только смотреть на запрокинутое лицо Валы, окутанное облаком пара, вырывавшегося у нее изо рта, и скрывать свои потаенные желания.
Если Вала привыкала к этой странной новой жизни, то Брод, напротив, все больше погружался в тоскливое недоумение. Какое ему дело до молчаливых звезд, даже если человечество могло прийти с одной из них? Они были холодными, далекими и абстрактными: еще хуже, чем застывший мир, по которому они путешествовали. И какое ему дело до Антистеллара, если тот вообще существовал? Еще одна груда непонятной древности, не имевшей никакого значения в его жизни.
Он занялся повседневными делами экспедиции. Здесь, по крайней мере, он был на что-то годен.
Брод любил работать вместе с Пеллтом. Астив, упрямый и молчаливый, несмотря на вечную, открывавшую плохие зубы улыбку, оказался тем цементом, который скреплял экспедицию.
У них снова были две повозки под тяжелыми тентами, нагруженные солеными и сушеными припасами. Им дали еще и свежих лошадей, на этот раз для надежности — четыре упряжки. Раньше Брод таких не видел. Скорее, не лошади, а пони: приземистые, раскормленные и покрытые толстым мехом — порода, выведенная полярами и способная выносить холод и темноту, привычные за границами Терминатора. У них даже копыта подбиты подковами с железными шипами: предстояло идти по сплошному льду. Но частью общего плана, не высказанного вслух, но очевидного для Брода, был тот факт, что не всем пони придется пережить обратное путешествие: они пожертвуют собой, чтобы поддержать жизнь в своих собратьях или седоках. Поэтому Брод, хоть и помогал Астиву поить и кормить животных, все же старался не слишком к ним привязываться.
Слабым местом были припасы. Путники всегда могли получить воду, растопив лед, но ничего живого, а тем более съедобного, не встречалось на замерзших просторах Темной стороны. Трипп терпеливо объясняла, что как в обычные времена воздух Земли-3 не давал атмосфере окончательно заморозить Темную сторону, так и вулкан, бурно извергавшийся на юге, выбросил столько пепла, сажи и газа, что температура всего мира, даже в Темном полушарии, поднялась выше средних величин. И теперь она не упадет настолько низко, чтобы стать смертельной для людей, если они примут необходимые меры предосторожности. Но здесь нельзя встретить никакой жизни, ведь растения зависели от света Звезды и ее тепла, а животным для еды нужны растения.