Где мы? Почему Ноа здесь и почему он так выглядит?
Я оглядываю себя, но не вижу никаких синяков или ран.
— Ноа? — хриплю я.
Он не двигается.
Он мертв?
Страх сдавливает грудь, и мне приходится заставить себя сдвинуться с места, доползти до Ноа, чтобы коснуться его лица. Я скольжу пальцами по ссадине на его щеке, касаюсь распухшего, отекшего глаза. Веко покрыто царапинами. Он без сознания. Я кладу руку ему на плечо и легонько встряхиваю.
— Ноа?
Его рука дергается так быстро, что я не успеваю даже понять. Он охает и открывает глаза, выкручивая мне руку, и я кричу, падая вперед. Почти сразу же, осознав, что делает, Ноа отпускает меня. Его грудь тяжело вздымается и опадает, пока он оглядывается вокруг.
— Нет, — хрипло выдыхает он. — Блядь, только не это!
— Ноа, — хнычу я, потирая плечо. — Что происходит?
Его взгляд скользит по мне и останавливается на плече, которое я потираю.
— Я сделал тебе больно.
Это не вопрос. Я пожимаю плечами.
— Я не понял, что это была ты.
Я в растерянности.
— А кого еще ты ожидал увидеть?
Он сжимает зубы.
— Как долго ты в сознании?
— Несколько минут. Что происходит?
Он начинает копаться в карманах.
— Ноа?
Он не обращает на меня внимания. Наконец, Ноа достает из кармана сложенный лист бумаги. Он зажмуривается и чертыхается, прежде чем его развернуть.
— Да что происходит-то? — снова спрашиваю я.
— Надеюсь, это не то, о чем я подумал…
Он опускает взгляд на записку, и все его тело замирает. Что-то наполняет воздух вокруг, и мне кажется, я знаю, что это. Страх. Чего боится Ноа? Он ведь вообще не знает страха.
Происходит что-то очень плохое.
— Пожалуйста, скажи, что происходит, — умоляю я.
Он поднимает на меня взгляд.
— Ты ничего не помнишь?
Я качаю головой.
— Вообще ничего?
— Нет же, Ноа! — срываюсь я с досадой. — Нет. Если это часть игры — привезти меня сюда, чтобы мы могли поговорить, то это не смешно.
Он смотрит на меня.
— Ты ведь шутишь?
— Ну, других предположений у меня нет. Ты преследовал меня, пытаясь поговорить…
Ноа рычит.
— Не оскорбляй меня! То, что творится, не относится к нашим отношениям. Ты правда не помнишь, что встретила меня прошлой ночью, прогуливаясь со своим бойфрендом?
Я моргаю.
— Извини?
Он качает головой с горькой улыбкой.
— Те наркотики лишили тебя памяти, так?
О чем, твою мать, он говорит?
— Какие наркотики? Какой бойфренд? Ты о чем?
— Играть в невинную овечку — это мило, Лара, — шипит он. — Но хватит.
— Ты не можешь мне просто сказать, что происходит?
Он смотрит мне в глаза, и выражение его лица меня пугает.
— Нас похитили.
Простите? Он сказал «похитили»?
Я смотрю на него во все глаза.
— Что?
— Я не придумываю, — отвечает он. — Я помню какие-то обрывки. На ветровом стекле моей машины тем утром была записка от тебя. Ты написала, что хочешь встретиться в парке. В тот последний раз, когда мы встретились, я решил, что все кончено. Но потом получил эту записку и подумал, что ты наконец-то готова поговорить со мной. Я пошел туда, а ты была там с тем парнем, и кажется, там был кто-то еще. Думаю, нас накачали наркотиками. Но эта штука была недостаточно сильной. Я несколько раз приходил в себя. Слышал, как он бормотал о своей игре и о том, что все вот-вот начнется. Он говорил так, будто был жутко возбужден всем этим. Потом я очнулся, и мы оказались здесь. Я испугался, ты была в отключке... я не мог тебя разбудить.
— Записка? — спрашиваю я растерянно.
— Ты ведь не писала мне ее, правда? — говорит Ноа, голос его звучит напряженно.
— Нет, — шепчу я. По крайней мере, я не помню, чтобы оставляла записку на лобовом стекле.
— Значит, кто-то хотел, чтобы мы были в одном месте в одно и то же время, — бормочет он.
— Что происходит? — шепчу я.
Ноа снова достает из кармана записку.
— Это я только что нашел в кармане.
Дрожащими руками я беру записку и разворачиваю ее, читая слова, от которых у меня по спине бегут мурашки.
Добро пожаловать, Лара и Ноа.
Как замечательно, что вы здесь. Вам, наверное, интересно, почему вы такие особенные? Почему вы достаточно хороши для того, чтобы играть в игру? Почему я выбрал именно вас? Ну, если бы я раскрыл все сразу, это не было бы игрой, ведь правда?
Позвольте мне рассказать все по порядку. Я могу долго болтать, когда взволнован.