Не дождавшись вызова, не смотря на то, что времени прошло не мало, они снова подошли к давнишнему инспектору, девица узнала их, но благоразумно не подала виду. Надо сказать, что чиновники всех времен и народов обладают каким-то особым кодексом поведения, доступным для понимания только таким же чиновникам. Причем последние их понимают без слов. Простым же смертным причины их и мотивации не понятны.
Сын хлопнул бутылку с холодным чаем об стойку, а муж, совершенно беспомощный перед неприкрытым хамством, чем он всегда очень раздражал Наталью, засуетился:
– Мы думаем, что про нас забыли! Сидим и сидим, уже двухсотые пошли… – не обратив внимания на двойственность своей фразы, возмущался он, имея в виду, конечно же, номер в очереди.
– Не забыли, – резонно и немного усмехаясь, насколько положено должностной инструкцией, произнесла инспекторша.
– Ну что же вы нас не вызываете? Мы же торопимся, у сына урок китайского через час.
– Ожидайте, вызовем согласно электронной очереди! – работница налогового ведомства была неумолима, как статуя богини Фемиды с завязанными глазами, не различая ни детей, ни стариков по роду своих должностных обязанностей. "Другое отношение" у нее было когда-то давно, в первую неделю работы сразу после института, а потом все встало на свои места. Не успели они добрести до дивана, как на табло загорелся их номер. Они вернулись бегом все к той же девице, которая теперь уже по праву электронной очереди, была обязана их принять. И хотя со стороны это выглядело, как издевательство, но это был обычный процесс хождения человека по инстанциям, и давно уже ни у кого не вызывал удивления. Сохранение на токен ключа заняло минут семь, в течение которых Наталья на нервной почве, переживая как бы инспекторша не передумала, и не отправила бы их опять в зал ожидания, подгоняла мужа, чтобы он быстрее подписывал документы – он щурил слепые глаза и причитал по поводу того, что забыл очки, поэтому не может быстрее, суетился и от этого путался еще больше, потом она давала нагоняй сыну, который поставил на стойку, прям перед носом измученной налоговой девицы, свою бутылку с холодным чаем Липтон, "ты бы еще бутерброды тут разложил …", – в конце от переизбытка эмоций, она рассыпалась в благодарностях, вследствие чего инспекторша посмотрела на нее даже с некоторым интересом. Наталья стала извиняться за предыдущую грубость, и выразила надежду, что та отнесется с пониманием, так как «они же с ребенком, и им же пришлось ждать…», при этом ребенок маячил на заднем плане и хитро улыбался всем своим крупным добродушным лицом. Когда они выходили, спина у Натальи была в испарине, но она вздохнула с облегчением:
– Слава богу получили! – при этом сидящие в зале, и ждущие своей очереди все разом на них обернулись и посмотрели, непонятно то ли завидуя им, то ли пытаясь по выражению их лиц определить и свою участь – видимо боязнь перед государевыми чиновниками, а так же заискивание перед ними у народа глубоко в крови еще со времен Ивана Грозного, тогда чиновник мог и головы лишить по своему усмотрению, практиковались так же четвертование и дыба. С тех пор конечно форма изменилась, так как все со временем меняется, но содержание осталось тем же.
Наталья, выйдя в тамбур, тем временем бодро указала семейству на валявшийся предмет:
– Ой, смотрите, кто-то валидол потерял.
На полу лежал кусок блистера валидола с тремя целыми таблетками – потерянный кем-то в спешке. И они мысленно обрадовались, что блистер предназначался не им.
– Вот Александр, у тебя первый боевой опыт, будешь работать как мама, привыкай, теперь знаешь, где налоговая инспекция, и как тут все устроено… Александр, хотя и не знал досконально устройства данного учреждения, но все же интуитивно прочувствовал, что сила именно здесь, и что за этой силой стоит… Он, молча, не вступая в ненужный диалог, который был излишним – и так все было ясно, шустро достал телефон, и невозмутимо продолжил игру с того самого сохраненного места, на котором прервался возле окошка. По поводу своей дальнейшей карьеры никаких предположений и пожеланий он не выдвигал , ведь ему было только десять… Ночью Александру приснился странный сон, в котором реальность смешалась с его компьютерной игрой, страшный огромного размера демон с головой доисторического тиранозавра, навис над кукольным домиком вывернутым нутром наружу к зрителям и дергал за ниточки, а внизу по его указке открывала рот, поднимала и опускала руки, перекладывала бумажки, разговаривала и стучала по клавишам компьютера вчерашняя налоговая девица в форменном костюме зеленого цвета, и к ее кабинету тянулась как ручеек, тоненькая воздушная очередь из одинаковых людей, в одинаковых серых пиджаках, с одинаково стертыми лицами и портфелями в руках. Они по одному заходили через дверь в комнату и исчезали навсегда в зубастой пасти демона, которую он, наклонив голову, раскрывал, сверкая идеальными клыками. И Александр вдруг понял, что и эти серые тени и девица в зеленом давно мертвы.