— Спасибо, — шепнула та. — Нет. Я не видела его лица. Это был он?
— Этого нельзя утверждать, — осмотрительно отозвалась Бритт-Мари. — Ты не помнишь, в котором часу его заметила?
— Точно не скажу. Около полуночи.
Бритт-Мари кивнула.
— Хорошо. Очень хорошо. Но что было потом? Когда ты уже легла в постель? Что произошло?
— Он просто появился там. В спальне.
— Можешь вспомнить, что тебя разбудило?
— Мне кажется, я слышала какой-то звук. Не знаю, что это было.
— А время? Ты не заметила, который был час?
— Должно быть, около трёх часов ночи, потому что позже, когда он оставил меня на полу, мне оттуда было видно будильник, и он показывал половину четвёртого.
При мысли о том, как ужасно испугалась Ивонн, когда проснулась и обнаружила в своей спальне незнакомца, по спине Бритт-Мари пробежала ледяная дрожь.
— Отлично, — бодро произнесла она. — Ты умница. Итак, ты проснулась около трёх часов ночи. Что произошло дальше?
Ивонн снова закрыла глаза, словно желая отгородиться от жестокой действительности.
— Он стоял прямо возле кровати и смотрел на меня.
— Как он выглядел?
Лицо Ивонн напряглось.
— Было ничего не разглядеть. На лице или на голове у него было что-то вроде маски. Может быть, чёрный чулок, я не знаю. И одет он был во всё темное. Я даже не рассмотрела, какого цвета у него волосы.
— Отлично, ты запомнила очень многое.
Перебинтованной рукой Ивонн смахнула с лица слёзы.
— Я запомнила его обувь. Грубые ботинки, рабочие. А в руке у него был нож.
Бритт-Мари переглянулась с Рюбэком. В его взгляде читались печаль и гнев.
— Можешь описать нож?
— Просто нож.
— Такой, каким режут хлеб, или нож для мяса? Или такой, каким строгают дерево?
— Нож для мяса, — шепнула Ивонн. — Он был похож на нож для мяса. С длинным и острым лезвием.
— Хорошо, — подбодрила её в очередной раз Бритт-Мари. — А мужчина? Какого примерно роста он был?
— Не знаю. Не высокий и не низкий.
— Среднего роста?
Ивонн почти незаметно кивнула.
— Он что-нибудь говорил?
— Нет. Только глядел. А потом схватил меня и сбросил на пол. Взобрался на меня верхом, и стал бить головой об пол. Я решила, что он хочет меня убить, и не могла понять, за что. Я не знаю никого, кто мог бы так сильно меня ненавидеть. Я никому не делала зла. Я…
Бритт-Мари накрыла руку Ивонн своей ладонью.
— Мы вовсе так не думаем, — сказала она. — Что произошло потом?
— Мне кажется, я закричала, и тогда он наступил ногой мне на горло. Должно быть, я отключилась, потому что следующее, что я помню, — ужасная боль в ладони. И стук. И Даниэля, который стоял рядом и плакал. Я так сильно испугалась, что он причинит вред Даниэлю! Про себя я молилась, чтобы он убил меня, лишь бы не трогал сына. У меня болело горло, я даже закричать уже не могла. Я будто полностью онемела. Потом я снова потеряла сознание. Я очнулась, когда кто-то стал стучать в дверь.
— Тогда он сбежал?
Ивонн кивнула.
— Наверное, испугался. Он скрылся в прихожей. У него что-то было в руках — рюкзак или сумка. Я немного выждала, а потом попыталась встать с пола, только…
Ивонн осеклась, и на её лице появилось задумчивое выражение. Потом её черты исказила гримаса.
— Я догадалась, что он прибил мои руки к полу. Но всё равно не могла ничего понять. Я имею в виду… что за человек на это способен? И зачем это ему?
Бритт-Мари встретилась взглядом с Ивонн, но ответа у неё не было.
«Да, что же это за человек?» — повторяла она про себя, поглаживая пальцем старое помолвочное колечко Элси, которое носила на цепочке вокруг шеи. Бритт-Мари в очередной раз дала себе зарок, что сделает всё, что будет в её силах, чтобы остановить это чудовище, ради Элси и ради Ивонн.
Тем вечером, вернувшись домой, Бритт-Мари обнаружила на своей кухне свекровь. Май деловито нарезала овощи. Эрик на полу возился с кубиками, в квартире пахло моющим средством. На холодильнике висела открытка с Мадейры. Бритт-Мари взглянула на высокие покрытые цветами горы, подножия которых спускались к самому морю, и на бесконечное небо.
Они никогда не смогут туда поехать.
— Я решила сварить овощной суп, так что тебе не придется сегодня готовить, — пояснила Май, одарив невестку одной из своих дежурных улыбок.
— Большое спасибо, не стоило, — ответила Бритт-Мари, испытывая, тем не менее, огромную благодарность. Разговор с Ивонн Биллинг вымотал её, и в одном виске пульсировала боль. Бритт-Мари прикинула, стоит ли комментировать ссору, свидетельницей которой утром стала Май, но пришла к выводу, что у неё на это просто нет сил.