В общем-то, никакой причёски, но драконьи чары и это подправили. Никто теперь на неё и внимания не обращал, как и на саму Машу. Ибо не стоит ссориться с Воронцовым, пусть это не старший из рода и даже не средний. Он давно успел всем показать, чего стоит. Собственно, недавние события, связанные со скандалом вокруг семейства Репниных, он тоже поддержал, да так, что парочка особняков в богатых кварталах полыхала синим пламенем.
Так вышло. Не хотели их владельцы отдаваться в руки правосудия.
И это он ещё оборачиваться не может! Так только, магичит. Что же будет, когда он достигнет нужного возраста и состояния?
— Прошу присаживаться, всё давно готово и ждёт вас на специальной магической посуде, чтобы не остыло, — раздался услужливый голос официанта, буквально вившегося вокруг Маши.
Он и стул ей галантно отодвинул, и успел взглядом нырнуть в декольте (скромное, но такое притягательное), а после того, как она села, принялся хлопотать. Открыл колпак, накрывавший суповую тарелку, налил в изящную кружечку цитрусового чая из френч-пресса. Собственно, ничего преступного не сделал, разве что излишне ретиво, но в груди дракона начал разливаться жар.
Вот не нравилось ему, что этот хмырь вьётся вокруг неё, и всё тут!
— Можешь быть свободным, я сам позабочусь о своей спутнице, — властно пророкотал князь и так посмотрел на него, что официант поспешил удалиться.
Причём не просто так, а в подсобку, где его ещё добрых десять минут лихорадочно трясло. И правильно, нечего к чужим женщинам излишний интерес выказывать!
— Хлеб? — спросил Игорь у своей подопечной, протягивая ей корзинку с тонко нарезанными ломтиками.
— Ой, нет, тут столько всего, боюсь, хлеб будет лишним, — предвкушающе улыбнулась Маша и взялась за ложку.
— В таком разе, приятного аппетита, — пожелал Игорь Маше, сам же, несмотря на сильный голод, принялся наблюдать, как она ест.
Как пробует наваристую уху из форели, которую здесь готовят наилучшим образом. Как прикрывает глаза от наслаждения. Как облизывает губы, на которые попал бульон.
И тогда иной голод в нём проснулся – мужской. Тот самый, который был ему вовсе не нужен на работе! Князь даже досадливо поморщился на самого себя, ибо осознал, что его идея с помощницей женского пола совершенно никчёмная. Нет, он и раньше это понял, но по несколько иной причине – не было среди претенденток на эту должность девушки нужной квалификации. Сейчас же, найдя вполне достойную кандидатку, Игорь подумал, что ей бы не помешало быть постарше. И не такой красивой.
Не увлекаться столь страстно математикой и физикой, не поражать его своим кругозором. Не иметь столь соблазнительных губ, столь выразительных, пленяющих своим внутренним огнём глаз, столь изящных линий фигуры…
Почему-то именно сейчас, когда она сидела перед ним в этом платье, он осознал, насколько она притягательна. Не тогда, когда на ней было лишь одно полотенце, и не когда то трансформировалось в весьма необычный брючный костюм, а на краткий миг и вовсе в нечто несусветное, которое можно надеть лишь в спальне, чтобы тут же снять. А всё потому, что он был настороже, сосредоточился на проверке, а не на нормальном восприятии.
Зато сейчас, кажется, слишком расслабился.
Стоп! Нельзя портить девушке жизнь только потому, что она так хороша! В конце концов, у него имеется отличный эликсир, сдерживающий подобного рода реакции. Он периодически его употребляет, когда отправляется на ответственные задания. У деда, кажется, артефакт ещё был, но он вряд ли пригодится – зелье никогда ещё не отказывало.
Да, так будет лучше для всех! Он будет пить эликсир, а по вечерам и в выходные дни, если не возникнет срочных дел, посещать одну из любовниц. Собственно, как и было до сегодняшнего дня. Живут они в разных частях города (кто ближе находится в определённый момент времени, к той князь и едет) в чистых, средней респектабельности районах. Обе хороши собой и всегда с радостью готовы его принять. Но, в отличие от Маши, совершенно не разбираются в математике. Поэтому нечего даже думать смешивать работу и личные отношения, ибо это чревато не самыми приятными последствиями.
А сейчас вообще лучше приступить к еде, ибо в его желудок что-то съедобное попадало очень давно, кажется, в шесть утра.
Маша Топорова