Напившись чаю с остатками рома, мы оттолкнулись от ледяного берега и пустились в путь. Под парусом и на веслах пробирались мы на юг. Лучшим доказательством доброго настроения было то, что все до единой трубки, числом двадцать три штуки, сыпали искры вокруг себя и вовсю дымили.
Однако наше поступательное движение оказалось очень медленным – за час мы делали не более мили. Причина этой медленности лежала в сильной загрузке шлюпок, в большой осадке их и в тормозящем влиянии волочащихся позади нарт. Около трех миль прошли мы таким образом в южном направлении, пока не натолкнулись на большую плавучую льдину у южного конца полыньи. Чистой воды нигде не было видно, и потому мы вытащили шлюпки на лед, а сами отправились отдыхать.
Пошел снег. С запада подул ветер. Потом он стал отклоняться и постепенно перешел почти в южный. Льдины совсем сомкнулись, и когда пришло время продолжать путь, мы убедились, что исчезли все каналы и даже самые маленькие полыньи. Не оставалось ничего другого, как только ждать. В нашем положении изменилось только то, что теперь мы снова стали вместе со всей льдиной игрушкой ветра, который мог нас забросить, куда ему вздумается.
Из-под килей шлюпок были удалены лыжи. Они растрескались и в настоящее время были уже менее нужны, чем нарты. Свою службу лыжи сослужили[179], а в воде они только тормозили ход. Поэтому решено было использовать разбитые лыжи для костра. Ярко разгорелось пламя, пожирая доски. Снег кругом растаял, черные уголья глубоко въелись в него. Пока огонь горел, некоторые из путешественников воспользовались добродушием собак и выбрали себе из принадлежащего последним запаса медвежьего мяса лучшие куски, чтобы протушить их в костре.
19 июня нам не оставалось ничего другого, как смирно лежать в своих лодках. 20-го мы протащили лодки до края открывшейся трещины, спустили их на воду и перебрались на противоположный берег ее: таким образом мы всего-навсего только переселились с одной льдины на другую. Дальше идти было некуда, так как лежавшие впереди льдины были все очень малого размера, но вместе с тем лежали так тесно, что протолкнуться между ними не было никакой возможности.
21 и 22 июня мы оставались в том же положении. Единственным событием этих дней была удачная охота на тюленя. Убитого гренландского тюленя хватило только на то, чтобы прибавить вкуса нашему вечернему супу. Тюлень погиб от пули лейтенанта Вайпрехта, отличавшегося большой выдержкой на этой трудной охоте. Необходимо огромное терпение, чтобы выждать удобный момент, когда голова тюленя вынырнет на достаточно близком расстоянии. Вайпрехт обладал этим терпением, и трофеи его были всегда полнее, чем у других. Каждый убитый тюлень обеспечивал нам сохранность некоторой доли быстро тающих съестных припасов. Поэтому охота на тюленей приобрела для нас очень большое значение; от степени успешности ее зависела возможность в случае необходимости удлинить срок нашего путешествия, а может быть – и нашей жизни.
Монотонная жизнь в этом периоде нашей экспедиционной деятельности отражена на страницах моего дневника. Вот что говорится там о событиях следующих дней:
«23 июня. На юге почти такое же скверное положение. Утром удалось все же продвинуться на четверть мили вперед, пробираясь через две небольшие полыньи и через два ледяных поля. Путь к третьей полынье нам преградила новая льдина. Только после полуночного отдыха мы заметили, что снова пошли разводья. Воспользовавшись моментом, продвинулись еще шагов на сто к югу. Сегодня свалился в воду Лукинович. Его вытащили, а он удивился, почему никто не считает его мучеником науки.
24 июня. Утром Орел подстрелил необычайных размеров тюленя. Мы прошли по широкому ледяному полю около полумили и достигли его южной стороны. Здесь встретили скопление небольших льдин, идти через которые было невозможно.
25 июня. Все еще никак не можем уйти. Определенная широта – 79°36′. Дует северо-восточный ветер.
С тех пор как мы ушли с берегового льда, мощность слоя снега, покрывающего поверхность льдин, заметно уменьшилась, несмотря на ежедневные снегопады. В таких условиях много легче перетаскивать нарты даже с установленными на них шлюпками. На льду нигде не заметно лужиц талой воды. В прошлом году они показались много раньше.
26 июня. Несколько часов потратили мы, чтобы перебраться через два-три ледяных поля и небольшие полыньи. Во время обеденного отдыха к нам подошел на двадцать шагов медведь. Испуганный резким движением такой массы народа, медведь убежал.
179
Кейн считал, что во время своего обратного путешествия ему удалось провести лодки через лед только благодаря подведенным под них лыжам. – Примеч. авт.