В начале декабря для собак настала новая эра. Для них построили за пределами судна большой дом из снега, в котором разместили в образцовом порядке будки, состоявшие из наполненных соломой ящиков. На каждой будке стояло имя ее хозяина. Зимние собачьи квартиры нужно устраивать всегда на льду. Постоянное пребывание собак на палубе вредно для здоровья, неудобно, а при большом их количестве даже просто невозможно.
Каждое утро тиролец Галлер отворял снеговой дом; сквозь открытую дверцу были видны толпившиеся собаки с поднятыми мордами; они стремительно выскакивали на лед и тут же начинали драку. Разорвать образовавшийся клубок собачьих тел не было никакой возможности. Крики, битье, даже стрельба в воздух не могли разнять дерущихся псов, а наиболее варварский способ – обливание водой при температуре −30° – угомонял только молодежь. Несколько успокоившись, собаки переносили свое внимание на людей, проходивших по палубе. Они окружали их и старались выманить у них что-нибудь. Если не было слишком темно, то собаки уже издали присматривались к проходящему, желая его распознать и пронюхать о его щедрости. С ворчанием перескакивали они друг через друга, тянули человека за одежду, кусали его за карманы и тыкались в него носом, выпрашивая себе подачку. Но как только на палубу являлся еще кто-нибудь, все эти притворщики моментально перебегали к нему; если же и здесь ничего не получали, то отбегали прочь, гоняясь друг за другом и играя.
Наконец собаки немного успокаиваются и дают нам возможность понаблюдать за ними. Рыжий великан, подающий свою огромную лапу, прозывается именем лопарского божества – Юбинал. Прежняя жизнь его богата приключениями, так как рассказывают, будто он был вывезен с севера Азии каким-то сибирским евреем. Юбинал – неизменный победитель во всех сражениях, он вожак упряжки и может везти без напряжения четырех человек по ровной, твердой дороге. В Бременхафене за день до отъезда он разорвал овцу. Каждое лето Юбинал страдал сильнейшей линькой. Матросы одевали его на это время в парусиновый костюм. Следующий по силе был Боп. Этот пес был умнее Юбинала, а в отношении меланхолии перещеголял Маточкина. Он целыми часами просиживал с задумчивым видом на ящиках и смотрел на лед. Боп и Маточкин были ньюфаундленды. Боп погиб еще в первую зиму от мороза и темноты, Маточкина уволок и разорвал медведь. К ньюфаундлендам принадлежали также суки Новая и Земля. Первая погибла еще в прошлую зиму, вторая пока еще жила, но настолько отяжелела, что для упряжки совсем не годилась. Только одна заслуга ее была неоспорима – она была матерью многообещающего Тороса. Когда Торос вырос, он стал гордостью экспедиции. Природа наградила его способностями, присущими, пожалуй, одним только белым медведям. Он не знал другого мира, кроме Ледовитого моря, и не понимал иного назначения, кроме работы в упряжке. Занятию этому он отдался с жаром с самого начала зимы. Непримиримым врагом Юбинала был пятый ньюфаундленд, великий боец Гиллис. Никто на судне не любил его, так как он задавил обеих кошек, взятых из Тромсё. Тело его было покрыто шрамами. Половину своего времени Гиллис проводил в «госпитале» у тирольцев. Он был довольно понятлив, но служба его была обманом. Его кажущаяся старательность в упряжке была чистейшим притворством. Самой маленькой из восьми собак был Пекель. Раньше он сторожил оленей у Нордкапа. Его никогда не приспосабливали к работе в упряжке, и он поэтому сильно растолстел. Его чувства и мысли были не здесь, среди льдов, а дома, у своего стада. Пекель был неуживчив и хуже всего ладил с Сумбу, одно появление которого вызывало ссору.
Пекель, Сумбу, Юбинал
Самым хитрым притворщиком был все же Сумбу, вечно недовольный и вместе с тем внешне дружелюбный пес. При виде запрягаемых собак он убегал и прятался в самые укромные уголки, а когда его находили, вытаскивали и все-таки запрягали, он моментально забирался на нарты, заставляя таким образом тащить себя самого. Когда же, несмотря ни на какие хитрости, ему не удавалось избежать запряжки и он должен был тащить нарты, то он быстро терял свой прежний лисий облик и походил скорее на ощипанную курицу. Сумбу был непрестанно в движении. Никто не мог опередить его в беге и в прыжках. У него всегда был неисчерпаемый запас всяких хитростей, выдумок и игр. Ни продовольственные склады собак, ни мясные депо матросов не были в безопасности от его налетов. Сумбу страстно ненавидел медведей. Если во время охоты на них он оказывался на цепи, то выл, как волк. Обычно он смело шел следом за зверем, преследуя его по пятам. Сумбу был длинноволосой, черной, оленной собакой и чрезвычайно походил на лису. Я привез его в Вену из Центральной Лапландии после моей второй экспедиции (1871)[83].
83
Имя Сумбу, что означает кроткий, тихий, дал ему очень не по заслугам его первый лопарский хозяин. – Примеч. авт.