Торос
Все собаки получали пищу один раз в день. Пища состояла из медвежатины, сала или сушеной конины[84]. Собаки знали час кормежки и собирались к месту заранее. Постоянные порции получали только ньюфаундленды; Сумбу и Пекель уже начиная с первой осени были предоставлены общественному призрению. На ночь собак запирали в их доме. Перед наступлением пурги собаки обычно заранее уже ложились у входа, образуя клубок тел. Собачий дом был около восьми футов высоты. Однако страшные метели через несколько недель замели дом целиком и сравняли его крышу с общим уровнем снега, так что его не стало видно.
, 24 декабря. В снежном дворце мы празднуем католическое Рождество. Мы тянули жребий, кому какие подарки достанутся: сигары, дудки, коробки спичек и другое. Среди офицеров и команды царило праздничное настроение. Праздник длился до полуночи, затем все пошли спать.
Канун Нового года прошел оживленно. Можно было надеяться, что в 1874 году мы вернемся, наконец, к желанной деятельной жизни и с честью возвратимся в Европу. Только что успел начаться новый год, как послышался у дверей кают стук поздравляющих. Лукинович явился уже в 6 ч утра. В течение всего дня, куда ни повернись, везде встречались «желающие счастья».
Если бы не вынужденное безделье и отсутствие стимулов для большой умственной работы, наше положение не было бы особенно тяжелым. Больше всего беспокоила нас болезнь товарища Криша, страдавшего одновременно цингой и туберкулезом легких.
В остальном вторая зима протекала по-прежнему благополучно, без жутких положений прошлого года. Окружающий нас лед был плотно сжат. Правда, мы не находились в надежной зимней гавани, но благодаря царившему во льдах спокойствию мы могли надеяться, что наша льдина и впредь останется в том же положении.
Запасов продовольствия на корабле было достаточно. Средняя температура жилых помещений держалась обычно от 15 до 18°. В таких условиях мы могли часами просиживать за столом, даже не надевая пиджаков.
Уже 16 октября стекла каба так сильно обледенели, что даже в полдень мы не могли читать. Спустя четыре дня мы были вынуждены обложить каб досками, благодаря чему ночь наступала в каютах еще раньше, чем в окружающей природе. С этого дня лампы никогда не гасились. В середине ноября в помещениях стала чувствоваться усиливающаяся влажность воздуха. Большие гвозди во внутренней обшивке корабля отсырели и покрылись льдом, одеяла часто примерзали к стене, так что, прежде чем лечь спать, их приходилось отрывать. Но все это были пустяки, поскольку ночью все превосходно спали, а днем скорее жаловались на жару, чем на холод. Хуже приходилось команде. Мы не имели возможности последовать примеру Хейса и других, перебрасывая часть населения в жилые помещения, выстроенные на берегу, и поэтому в кубрике у нас была большая скученность. Благодаря этому здесь очень сильно увеличивалась сырость, доходившая до того, что некоторые койки бывали всегда насквозь мокрыми.
Только к весне число больных цингой несколько убавилось. Десны цинготных снова приняли нормальный свежий вид; уменьшилась общая слабость, болезненность во всех членах и свинцовая тяжесть ног; исчезли цинготные пятна на теле, и вернулось бодрое настроение. Только Вечерина почти непрерывно лежал с согнутыми конечностями в постели. У него и Криша появились сильнейшие головные боли, а на палубу он вылезал всегда с костылями. Пахтусов[85] заставлял своих людей во время зимовки на Новой Земле один раз в неделю мыться в бане и два раза стирать белье.
Но, чтобы уберечься от цинги, одной этой меры оказалось недостаточно. Белье мы могли менять только в той мере, в какой позволяли наши запасы, так как не имели возможности стирать его. Поэтому против распространения цинги у нас оставалось только одно средство – улучшение питания. Для второй зимы сохранены были запас сухого картофеля (несколько центнеров) и несколько сот банок консервированных овощей. Теперь они были пущены в употребление, что имело для нас большое значение, тем более что значительный запас лимонного сока (сто бутылок) к этому времени почти иссяк. По совету нашего врача, доктора Кепеса, мы решили отступить от принятого до сих пор в полярных экспедициях правила избегать потребления крепких спиртных напитков. Начиная с октября команда корабля получала ежедневно полторы бутылки водки. При сравнении периодически колеблющегося состояния здоровья команды на «Тегеттгофе» и на «Германии» во время моей первой экспедиции, прошедшей почти что совсем без случаев внутренних заболеваний, я не могу найти для этого иного объяснения, кроме пониженной сопротивляемости организма некоторых из наших людей, особенно усиливавшейся благодаря моральной депрессии, вызванной тяжелым положением экспедиции.
85
Петр Кузьмич Пахтусов (1800–1835) – русский мореплаватель, гидрограф, участник нескольких экспедиций к Новой Земле. – Примеч. ред.