Спустившись к подножию скалы, где была разбита палатка, мы нашли наших людей греющимися на солнце.
Я подошел к ним и объявил, что покидаю их на срок от пяти до восьми дней. В случае моего отсутствия в течение более пятнадцати дней им надлежит разрезать пополам нарты и отправиться с достаточным количеством провианта в обратный путь к судну. Затем я опросил всех по очереди, в состоянии ли они остаться одни в этой пустыне. Суссих ответил так: «Если кто-либо из вас тоже останется, тогда я не боюсь».
Под этими «кто-либо из вас» подразумевались Орел и оба тирольца, в присутствии которых никакая встреча с медведем не могла быть опасной. Остальные присоединились к этому заявлению. Клотцу и Галлеру я предоставил самим выбрать, кто из них останется здесь и кто отправится со мной. Галлер сказал Клотцу: «Поди уж ты, ты крепче меня в тяге и лучше переносишь всякие трудности».
Таким образом на месте остались Суссих и Лукинович под начальством Галлера.
, 10 апреля. Памятный день. Господин старший лейтенант решил продвигаться вперед дальше на север только с малой частью путешествующих на нартах. Другая часть, которая была уже несколько ослаблена прежними трудностями, должна остаться у мыса Шрёттера на острове Гогенлоэ, и господин старший лейтенант определил меня командиром этой части оставшихся. Были поделены сани и палатка, а также продовольствие. Я упаковал вещи, и господин старший лейтенант уехал. Я должен ждать здесь до его возвращения, что, вероятно, будет продолжаться семь дней. Ужасное разделение!
Напутствие наше для них состояло вот в чем: им не следовало отходить больше, чем на триста шагов от лагеря на мысе Шрёттера; по отношению к белым медведям они должны были держаться оборонительного положения, никогда не нападая первыми; времяпрепровождение их должно было состоять в сушке чулок и починке разорванной обуви. В качестве коменданта острова Гогенлоэ Галлер располагал для ориентировки карманным компасом, карманными часами, анероидом, термометром и, наконец, небольшой аптечкой. Если совсем недавно еще доктор Кепес потратил целый час на обучение меня врачебному делу, то я перещеголял его теперь, пытаясь передать Галлеру все свои знания всего лишь за десять минут.
Утром 10 апреля (−12°) мы разрезали нашу большую палатку пополам. Одну половину погрузили на собачьи нарты, другую приставили вплотную к отвесному обрыву горы, устроив таким образом нечто вроде хижины. Перед отправкой каравана через пустыню основательно поят верблюдов. Мы тоже находились в пустыне, и жажда сильно мучила нас. Охотно последовали бы мы примеру верблюдов, но на долю каждого из нас досталось только по кружке кипятка.
Провизию мы разделили таким образом, что для четверых уходящих – мичмана Орела, Клотца, Заниновича и меня – и двух собак запаса ее должно было хватить на восемь дней. Состоял он главным образом из мороженой медвежатины. Вся поклажа слагалась из 30 фунтов мяса, инструментария, ружья и револьвера – всего около 3–4 центнеров. Тащить этот груз предстояло нашим двум собакам. И надо сказать, что при последующей переправе через пролив они работали так старательно, что нам стоило труда поспевать за ними.
До сих пор я совсем не упоминал об услугах, оказанных экспедиции нашими собаками. Теперь же я хочу в первую очередь констатировать, что пересечение восемьдесят второго градуса заслуга не столько наша, сколько наших верных псов.
При подходе к южному предгорью Земли Рудольфа мы попали в скопище бесчисленных айсбергов от 100 до 200 футов вышиной. Бесконечно далеко тянулся в северном направлении исполинский ледник Миддендорфа. Между ледяными горами лежал глубокий снег, а в промежутках зияли открытые щели. Это были следы обвалов и опрокидывания айсбергов. Все чаще случалось, что кто-нибудь из нас проваливался в трещину, набирая при этом воды в сапоги и промачивая одежду. Мы проходили по настоящим ущельям между огромными ледяными горами, и это путешествие было так необычно, так захватывающе, что мы долго бродили, потеряв всякое направление, вокруг айсбергов, любуясь их размерами и многообразными формами. По моему распоряжению Клотц взобрался на вершину одного из них для осмотра подступов к леднику Миддендорфа. Следуя за ушедшим вперед тирольцем, мы вышли вскоре в более открытую область. Подъем на ледник прошел благополучно. Все мы впряглись в нарты и поволокли их вверх по ледяному косогору, перебираясь по снеговым мостам, перекинутым через трещины, и поднимаясь по ровному склону. Нижняя часть ледника Миддендорфа глубоко растрескалась, и казалось, вот-вот огромные куски его оторвутся и грохнутся в море. Малейший сдвиг ледяной массы, конечно, вызвал бы образование большого количества гигантских айсбергов. В стороне от своего выхода ледник казался ровным и свободным от трещин, несмотря на уклон в несколько градусов. Он мог быть доступным для нашей экспедиции при условии, что мы будем общими силами тащить нарты.