По мере того, как ледяной покров становился на нашем пути все более гибким, а толщина его уменьшалась, доходя до 3/4 и 1/2 дюйма, возрастала опасность провалиться сквозь лед и погибнуть. Вместе с тем все чаще встречались и выше становились ледяные барьеры, преграждавшие нам дорогу. Перебраться на ледник мы не имели возможности из-за огромной высоты его. Не оставалось ничего другого, как продолжать пробиваться с топором и лопатой в руках через барьеры наторошенного льда. Но в конце концов и этот способ стал негодным. Несколько раз чинили мы нарты, но они ломались снова, а низкий облучок их постоянно застревал среди льдин. Пришлось развязать поклажу, отпрячь собак и взяться за переноску каждого предмета в отдельности. Настал вечер. Перед нами высились две одинокие каменные башни. Это был мыс Столбовой. Здесь открытая вода подступала вплотную к берегу.
С одной из вершин мы увидели огромную полынью, темная вода которой была покрыта ослепительно белыми айсбергами. Черные тучи нависли над нею. Их прорывали солнечные лучи, падавшие на воду и озарявшие ее. Снежные горы Земли Рудольфа казались гигантской высоты, вершины их подымались из моря тумана и горели розовым светом. Этот тихий мир нарушался только шелестом крыльев и криком пролетающих птиц.
Невдалеке от Столбового мыса мы взобрались на боковой край ледника и с помощью длинной веревки подняли наверх всю поклажу. Орел занялся приготовлением ночлега в одной из расщелин ледника, проделал свои метеорологические наблюдения и произвел необходимые засечки. Тем временем я вскарабкался на вершину горного хребта, чтобы отсюда разведать путь на следующий день. Солнце заходило. К северу от нас никакой земли не было видно, даль исчезала в темноте водяного неба. В направления суши всюду громоздились скалы. Недалеко от меня по снегу пробежала какая-то птица. Следует заметить, что в течение последних двух дней, проведенных нами около этой воды, мы ни разу не видели кита.
Измученные жаждой и усталостью, мы собрались на место ночлега, поужинали с закрытыми глазами и тут же заснули мертвым сном. Собаки использовали наше состояние, стащили несколько фунтов медвежьего мяса и вылизали открытую банку сгущенного молока.
12 апреля (−11°) было последним днем нашего продвижения к северу. Погода не была ясной, но все же лучше, чем обычно. Перед отправлением в путь мы закопали всю нашу кладь в расщелине, в которой провели ночь. Затем поднялись вверх по изрезанному лощинами береговому склону. Дальше путь наш пролегал по гладкому снежному покрову плоскогорий по направлению к главной вершине берегового хребта от 1000 до 3000 футов высоты.
Утреннее солнце озарило землю и льды. Только на юге виднелись темные волны, доходящие до самого мыса Фельдера. Чем выше мы поднимались, тем больше казались горы, возвышающиеся впереди, тем мощнее становились ледники, ниспадающие к морю гигантскими ступенями. За час до полудня мы достигли скалистого мыса Германия (1200 футов). Здесь мы отдохнули и сделали определение высоты солнца, показавшее 81°57′ с. ш. Следуя дальше вдоль береговой линии на северо-восток, мы прошли фирновую область одного из ледников. Чтобы избежать провала в трещину, мы связались веревкой друг с другом и собаками. Нарты пришлось оставить по эту сторону ледника, так как перебросить их через многочисленные щели и преодолеть крутые подъемы и спуски не было возможности. Пять часов шли мы вперед и достигли наконец 82°5′ с. ш. Эта точка стала пределом нашего семнадцатидневного похода. Дальше идти было очень трудно из-за большого количества трещин. Все чаще случалось, что кто-нибудь из нас проваливался. Наши продовольственные запасы подходили к концу. Наконец, мы могли считать, что достигли цели. Только имея лодку, было бы возможно пройти еще на несколько морских миль дальше вдоль берега Земли Рудольфа.
Мыс Столбовой
Мы стояли на высоте 1000 футов на скалистом выступе, которому я дал название мыса Флигели в честь человека, высокозаслуженного в области географических наук. К северо-востоку от нас виднелся мыс Шерард-Осборн. Определить дальнейшее развитие береговой линии Земли Рудольфа не было возможности[149].
С вершины мыса мы смогли определить размеры обнаруженного вами водного пространства. Оно оказалось не морем, а окруженной старым льдом большой полыньей. Умеренно плотный молодой лед покрывал ее только местами. Небольшие размеры полыньи видны из прилагаемой карты. Образование ее следует приписать действию восточно-северо-восточных ветров, господствовавших в осенне-зимнем периоде. Судно, переброшенное к северным берегам Земли Зичи, имело бы возможность пройти в северном или северо-западном направлении несколько миль, но не более. Дальше на севере оно встретило бы, несомненно, непроходимый паковый лед, видневшийся с нашей вершины в виде сплошной белой полосы, отделявшей горизонт. Рассказывая в своей книге только о том, что мы видели собственными глазами, я предпочитаю воздержаться от рассуждений на тему о вероятном характере никем не виденных морей и о возможности плавания на них – так же, как не хочу высказывать своего мнения о вероятных размерах никем не посещенных стран. Я ограничиваюсь лишь заявлением, что факты, наблюденные с высоты мыса Флигели, одинаково противоречат как теории свободного от льда Полярного моря[150], так и взгляду, что это море должно быть сплошь забито льдом.
149
Наиболее северной точкой Земли Франца-Иосифа является как раз мыс Флигели, посещенный Пайером. Мыса Осборн не существует вообще. – Примеч. пер.
Пайер назвал несуществующий, как выяснилось впоследствии, мыс именем Шерарда Осборна (1822–1875), английского арктического исследователя, участника поисков (1850–1854) экспедиции Дж. Франклина. – Примеч. ред.
150
Мои личные взгляды на этот счет я изложил в другом разделе. Если бы они не оправдались, я радовался бы от всей души. Но пока что я целиком присоединяюсь к мнению, высказанному Мак-Клинтоком: «Успех английских экспедиций к Северному полюсу главным образом будет зависеть от работы санных партий». – Примеч. авт.
В настоящее время известно достаточно точно, что в согласии с мнением Пайера полярный бассейн недоступен для кораблей обыкновенного (не ледокольного) типа. Полярное море покрыто паковым льдом, не лишенным, однако, свободных от него каналов и полыней. – Примеч. пер.