2/14 мая 1898. Суббота.
Иоанн Судзуки из Коофу пишет, что католический епископ вызывал тамошнего патера в Токио, после чего началось деятельное старание возвратить уходящих от них католиков. «Что ж? Они полено дров в огонь, мы другое», заключает Судзуки это известие и прибавляет, что «дело становится занимательным».
О. Иоанн Катакура извещает, что уволил со службы катихизатора в Ямада Якова Яманоуци: под суд попал он; торговал на имя жены, взял большое количество материй на кредит; но приглашенный им в компаньоны Яков Юза, из Санума, к несчастию, поставил своим приказчиком (банто) сына своего, который прокутил товар. Если Яманоуци хорошо выйдет из–под суда, то опять может поступить на службу; ныне же не оставить его, было бы нехорошо для репутации Церкви; он и сам подал прошение о временной отставке (киусёку). Христиане прислали прошение дать им другого катихизатора; но до Собора — некого. Находящиеся там: Симон Тоокайрин (бывший катихизатор) и Феодор Минато (бывший учитель пения) пусть отправляют общественные молитвословия.
В Санума окончили постройкой и освятили церковный дом, рисунок которого приложен к письму. Видно усердие христиан. Письмо отдано в «Сейкёо Симпо».
Илья Накагава пишет, что «чиновник Сайто, в Масуда, очень просит крещения, но так как для одного его нельзя вызвать священника из большой дали, то предложено ему удовольствоваться пока оглашением». И спрашивает Илья, «может ли он преподать ему оглашение?» Если может, то «пришлите крестик», и прочее. Пусть преподает. Посланы крестик, молитвенник и небольшая икона в нем.
Составленные нами с о. архимандритом Сергием проекты церковного дома и дома для миссионера в Кёото переданы плотнику Василию Окамото для подробного начерчения планов постройки.
3/15 мая 1898. Воскресенье.
После Литургии христиане прихода Ситая снимались фотографической группою во дворе Семинарии; попросили и нас с о. архимандритом Сергием участвовать. Потом фотограф–сосед просил меня сняться, — спрашивают–де карточку; кстати, и у меня многие спрашивают, пошел к нему и снялся.
Христиане–ревнители просят о. архимандрита Сергия «поднять Церковь, — в упадке–де она»; жалуются на о. Семена Юкава и о. Фаддея Осозава; советуют «почаще менять священников» и так далее. Это так называемые «нытики», тоску наводящие, но дело не подвигающие.
4/16 мая 1898. Понедельник.
Написал Высокопреосвященному Владимиру, митрополиту Московскому, приветствие с поступлением на Московскую кафедру и просил той же помощи Миссии, какую оказывали его предшественники. — Послал о. Феодору Быстрову доверенность на получение денег и выдачи их полковнику Василию Васильевичу Иванову на заказ панагии (деньги — бывшее пожертвование здесь его же, Василия Васильевича Иванова). — Написал о. архимандриту Иннокентию в Пекин приглашение к нам на Собор, с двадцать девятого июня.
О. архимандрит Сергий посещал сегодня христианские дома в Асакуса с катихизатором Мануилом Китамура. Некоторых христиан хвалит; иконы во всех домах есть; посетил четырнадцать домов.
5/17 мая 1898. Вторник.
О. Андроник прислал из Оосака первое письмо. Опечалило его, что христиане невнимательно отнеслись к его поселению там: на первое его богослужение, в воскресенье, собралось всего пятнадцать человек, но в то же время он находит в этом нерадостном начале предвестие радостного будущего: энергию прямо это будит, — все силы поднимает на борьбу, тогда как «приятное на первых порах» может усыпить. Таковы его мысли. Видно, что человек с энергией. Благослови его Бог на доброе начинание и большие успехи!
6/18 мая 1898. Среда.
По случаю сегодняшнего праздника Рождения нашего Государя Императора, мы с о. архимандритом Сергием ездили в Посольство на служение молебна (к чему приглашал вчера приезжавший посланник), потом завтракали там.
— Ужели вы здесь посты храните? — спросил умный финансист Алексеев, когда мы садились за стол.
— Нам здесь не дано право отменять уставы Вселенской Церкви, — ответил я.
Но, увы! Светское общество совсем попрало эти уставы! Странно и мучительно видеть, как нам, духовным, подают одно блюдо, светским другое…
7/19 мая 1898. Четверг.
Из семинаристов: Яков Накакоодзи, слабый и больной, отправился для поправления в Тоносава — хворый сын хворого отца–катихизатора, некогда возмущавшегося против Церкви, кончившего хорошо, на проповеди; Георгий Ногива совсем отправился домой, и сказано ему, чтобы не приходил больше в Семинарию; и в прошлом году наполовину болел, и в нынешнем тоже — чахоточный. — Из катихизаторов Мануил Китамура ушел со службы; в торговлю пустился — мебель поставляет на железную дорогу. Жаль, умный был, но семейные обстоятельства его таковы, что, пожалуй, лучше, что ушел со службы: мать гонит жену и не позволяет ей жить с мужем, а он такой молодой — долго ли до греха!
8/20 мая 1898. Пятница.
Вчера один семинарист, Лин Юмура, приходил рассказать, что жена его брата была при смерти, — врачи отказались лечить ее; брат призвал катихизатора, в Токио, Павла Кацумато и попросил окрестить ее; за священником посылать было далеко; по случаю смертной опасности, катихизатор преподал ей святое крещение, думая вслед за тем похоронить ее по–христиански. Но, вопреки ожиданию всех, она после таинства тотчас же почувствовала себя лучше, а чрез неделю совсем была здорова, к изумлению лечивших ее врачей. И муж, и она приняли это за чудо благости Божией и просят воздать благодарение Господу. Я дал Лину иконку, крестик и молитвенник для посылки его сестре и обещал помянуть ее на проскомидии в следующую Литургию.
Подобное же чудо, хоть с другим окончанием, рассказал сегодня о. архимандрит Сергий, по возвращении из города. Посещал он с о. Семионом Юкава прихожан Церкви в Асакуса. В первом же доме случилось ему быть свидетелем христианской кончины одной старушки. Очень она мучилась в болезни, но как только приобщилась святых тайн несколько дней тому назад, тотчас же как рукой сняло ее страдания, — она больше не имела их. Сегодня о. Семен преподал ей таинство Елеосвящения, и она мирно почила, без всякого признака на каких–либо предсмертных туг; ожидала она посещения о. Сергия, но уже отходила, когда он пришел, покойно сложив руки на груди. Отцы Сергий и Симеон приняли ее последний вздох и отслужили литию за упокой ее души.
По случаю завтрашнего праздника, была всенощная. Служил о. Роман Циба с диаконом Кугимия. Пели оба хора.
9/21 мая 1898. Суббота.
Святителя Николая Чудотворца.
С семи часов Литургия, которую служили со мной: о. архимандрит Сергий и три японских священника. По молебне — многолетие, в первый раз здесь провозглашенное Святейшему Синоду и Епископу. — Чай — для иподиаконов и причетников; завтрак для священников и диаконов, — Поздравления членов Посольства и прочих русских. Маденокоодзи и прочих. Так до всенощной.
10/22 мая 1898. Воскресенье.
После Литургии был Родион Яманобе, когда–то катихизатор, ныне довольно богатый человек — по собственному сознанию — на Эзо, дочь которого, Вера, взятая на воспитание бывшим здесь миссионером о. Арсением, ныне здесь в Женской школе, однако на церковном содержании.
В двенадцать часов завтрак вчерашним поздравителям меня с Ангелом, наставником Семинарии, кандидатом, и прочих, — всего, со мною, четырнадцать человек. В средине завтрака мы с о. Сергием, по просьбе о. Семена Юкава, вышли минут на десять, чтобы сняться в группе с христианами из Ситая.
О. Петр Кавано пишет, что катихизатор в Карацу, Симеон Оото, ушел в Нагасаки самопроизвольно проводить кого–то в Америку и там захворал. Христиане Карацу просят убрать его оттуда, ибо от него не польза, а вред Церкви. О. Петр просит денег для него на дорогу из Янагава в Токио; и как заявится он в Янагава, отправлен будет сюда. Завтра дорожные пошлются. По прибытии же сюда он будет отправлен домой, в Мито, и исключен из числа катихизаторов, ибо до сих пор ни на йоту пользы не принес своей службой, только трата на его содержание.