Пост главного советника, «консильеро», у Дзапетти занимал русский белоэмигрант Владимир Бобров. В 1953 году в странном приступе патриотизма, прихватив мафиозную кассу вместе с русским же бухгалтером этой славной огранизации, первой красавицей Гинзы Ниной, Бобров рванул на моторной лодке к советским берегам. Но оказалось, не судьба. Беглецы заблудились в тумане и попали в руки американской контрразведки. А сам черный рынок района, переживший и междоусобицы якудзы, и экономические кризисы, пал жертвой Олимпиады-1964. Тогда городские власти, стыдясь иностранцев, приложили максимум усилий и «отбросили» нелегальную торговлю к окраинам. А здесь, где гуляем мы, напоминанием о ночном сиянии йомидзе остается ежегодный конкурс витрин и ночные шествия «отто-то-хикари» («Звуки и иллюминация») в рамках Большого карнавала Гинзы во вторую неделю октября…
Гинбура немыслима без визита в расположенную рядом с «Вако» старейшую на Японских островах булочную европейского типа, где продают «сакура анпан» — булочки с начинкой из сладкой бобовой пасты и засоленных цветов вишни. Особенно любил их и заказывал только здесь покойный Мэйдзи (правил в 1867— 1912 годах). Контраст сладкого и соленого в сочетании с нежным тестом удивителен.
Стоит также перейти Харумидори и познакомиться еще с одним старожилом района — магазином «Кюкедо». Это восхитительное царство японской каллиграфии, бумаги, красок и благовоний. Здесь можно купить все необходимое, чтобы дальше идти «кодо» («путем запаха») и «седо» («путем кисти»). И будьте уверены в качестве приобретенного: сама марка «Кюкедо» существует с 1663 года, а торговый дом на Гинзе — с 1880-го.
Шаг XIV. Микимото
В целом центр Гинзы прочно удерживают японские торговые гиганты, по странной прихоти судьбы все как один начинающиеся на «М»: «Мицукоси», «Мацуя», «Мацудзакая», «Микимото». Пройтись по ним — все равно что совершить путешествие в историю модернизации Японии: «Мицукоси» первым начал раскладывать товары не на полу, как было принято в старину, а на полках и в витринах. «Мацудзакая» первым прекратил требовать, чтобы покупатели снимали обувь перед входом. «Мацуя» первым запустил эскалаторы, которым больше всех радовались карманники: провинциалы забывали на «лестнице-чудеснице» обо всем, в том числе о кошельках. А «Микимото» стал первым «брэндом», вышедшим за границы империи. В конце XIX века его основатель Кокичи Микимото сделал простое, как все гениальное, открытие: если подложить песчинку-«затравку» в раковину устрицы-жемчужницы, то та «дорастит» ее до идеальной формы, обволакивая перламутром. Так было поставлено на поток производство искусственного жемчуга, точнее, естественного, но произведенного природой по «заказу» находчивого предпринимателя. Теперь в старом здании на Чуо-дори, где расположены магазин и музей знаменитой фирмы, стало тесно. «Гвоздь» экспозиции — коллекция уникальных ювелирных украшений с жемчугом «от Микимото» работы лучших ювелиров мира меняется ежегодно. Во Втором чоме Гинзу с 2005 года украшает «Микимото-2», построенный талантливым уроженцем Южной Кореи Тойо Ито. Не хуже Ренцо Пьяно он «впаял» рекламу заказчика в архитектуру: окна небоскреба сделаны, конечно же, в форме жемчужин.
Шаг XV. Сохранить лицо
Но даже у Микимото не хватило денег, чтобы просто расширить свой главный магазин около «великого» Четвертого перекрестка. Здесь — самая дорогая в мире земля. Любой житель Токио охотно покажет вам ювелирный магазин «Тасаки» около входа в метро «Гинза», который в 80-х годах обошелся владельцам в миллион долларов за каждый квадратный метр.
Прошло лет десять, промышленный бум, в разгар которого казалось, что Япония вот-вот догонит и перегонит Америку, кончился. «Экономический пузырь» лопнул, заставив бизнесменов десятками выбрасываться из окон конторских небоскребов. Но, как ни странно, цены на недвижимость, особенно на Гинзе, остались на прежнем уровне: страна «сохраняет лицо».
Сейчас район переживает уникальный период своей истории. Впервые он нацелен не в будущее, а в минувшее. Здесь пытаются законсервировать представление о Японии времен послевоенного экономического чуда. Сохранить образы Гинзы, делающие ее непохожей ни на одну торговую улицу мира. Оригинальность эта прослеживается и в сочетании громадных магазинов и уютных крошечных лавок, где продают традиционные товары. Мои любимые среди них — «Ватанабэ», где торгуют гравюрами на дереве, бумагой и красками, а также магазинчик карликовых деревьев — бонсай. Они затерялись в переулках Седьмого чоме, «в тени» торгово-развлекательного комплекса косметической фирмы «Сисеидо», прославившегося тем, что здесь поэт Такамура Котаро впервые попробовал кока-колу. И посвятил новому вкусовому опыту прочувствованные стихи.
Шаг XVI. Кимоно
Занимаясь гинбурой, вы обязаны глазеть на толпу. Поражает, что в ней сосуществует сразу несколько Японий. Одетые по последней европейской моде люди идут вперемешку с теми, кто в кимоно и деревянных сандалиях гета (представьте себе Тверскую или Невский, где «прикиды» от «Версаче» соседствуют с сарафанами и кокошниками). Хотя «Европы» на Гинзе становится все больше, здесь иногда можно встретить даже учениц гейш — майко из соседнего квартала Нихомбаси. По традиции, опытные наставницы «рисуют» им ярким гримом «красивые» лица («дипломированная» гейша косметики не употребляет, на ее лице должно быть видно любое мимолетное изменение настроения)… Еще я видел посреди бела дня молодого человека, не имевшего на себе ничего, кроме кожаных трусов. А эскортировали его импозантные ассистенты в строгих фраках и белых перчатках. Впрочем, то, конечно, был перформанс художника-авангардиста, эпатирующего «сытую буржуазию».
Сами представители этой буржуазии в Гинзе тоже иногда ведут себя эксцентрично, но уже по служебной надобности. У многих магазинов встречались респектабельные люди в «тройках», которые что-то громогласно выкрикивали, хватая прохожих за рукава. Выяснилось, что это будущие начальники отделов крупных компаний, которых перед повышением послали рекламировать различные товары: пусть избавляются от остатков застенчивости и привыкают навязывать свою волю. А вот — японцы в марлевых масках. Вообще-то, воздух в Токио чист. Муниципалитет тратит безумные деньги на экологию, и я своими глазами видел над Гинзой радугу. Так что классическое клише еще советской прессы о «задыхающихся от смога японцах» — полная ерунда. Маски же повязываются теми, кто переносит легкую простуду на ногах и боится заразить окружающих. «Деликатность японца превосходит понимание гайдзина», по справедливому мнению Кайриса. От себя добавлю: всякое воображение превосходит и их постоянная готовность помочь. Однажды ночью, заблудившись, я в отчаянии обратился к парочке влюбленных, тыча пальцем в карту, где была обозначена моя гостиница (без подобной «шпаргалки» портье вообще «не выпустит» вас на улицу). Парень в джинсах немного говорил по-английски. Он буквально взял меня за руку и повел. А его подружка в кимоно тут же отстала на два шага и засеменила сзади, не вмешиваясь в беседу мужчин. На протяжении десяти кварталов я чувствовал спиной, как она ненавидит гайдзина, испортившего свидание, но стоило обернуться — и в лицо мне светила только вежливая улыбка. Японец — заложник иностранца, он просто не может допустить, чтобы с вами в его стране что-то случилось. Главное, понять: знает он, как вам помочь, или нет, а то и сам измучается в ужасе, что «теряет лицо», и вас измучает. В последнем случае — найдите способ тактично отказаться от его «услуг» и тотчас отправляйтесь за советом в полицейский участок («кобан»), который на Гинзе расположен прямо у Четвертого чоме. Сверкающее зеркальными стеклами конструктивистское сооружение увенчано статуей лупоглазого беспечного лягушонка, олицетворяющего гинбуру. Дежурные стражи порядка, среди которых непременно найдется милая девушка в кокетливой форменной шляпке, говорят по-английски и только и делают, что спасают потерявшихся иностранцев.