«Ведутся, например, серьёзные разговоры о том, что есть основания рассчитывать на сепаратистские настроения маршала Блюхера, а потому в результате первого решительного удара можно будет достигнуть с ним мира на благоприятных для Японии условиях». О наличии оппозиционно настроенной группы в командовании Дальневосточного фронта рассказывал японцам и перебежчик Люшков.
Что же касается якобы невозможности измены столь заслуженного революционного командира, то история знает немало подобных примеров. Так, перебегали на сторону противника генералы Французской республики Дюмурье и Моро. Подобным же образом в 1814 году предали Наполеона его маршалы. А уж о заговоре немецких генералов против Гитлера и говорить не приходится, хотя многие из них имели перед Третьим рейхом заслуги никак не меньшие, чем Блюхер перед СССР.
С точки зрения японского командования, разведка боем прошла довольно успешно. Выяснилось, что русские по-прежнему воюют плохо, даже в условиях численного и технического превосходства. Однако ввиду незначительности масштабов столкновения в Токио решили провести новую пробу сил, которая и состоялась в следующем году на реке Халхин-Гол. Вопреки стенаниям обличителей Сталина насчёт «обезглавивших» Красную Армию массовых репрессий выяснилось, что советские войска на Дальнем Востоке явно повысили свою боеспособность.
ВОЙНА В ПОЧТОВЫХ ТРЕУГОЛЬНИКАХ
Пролетают годы, и все дальше и дальше уходит от нас то время, когда горела земля, когда ненавистные фашисты топтали своими грязными сапогами нашу землю.
Целые поколения лежат в солдатских могилах. А в городах и селах стоят обелиски – увековеченная память о человеческом мужестве... Стоит в бронзе солдат, горит Вечный огонь – все это о них, спящих вечным сном в братских и одиноких могилах, на полях Европы...
Мы, дети войны, хорошо запомнили те ужасы, а поэтому сегодня низко склоняем головы перед памятью павших. Поклоняемся и тем, кто прошел по грозным дорогам войны, вернулся на родную землю и сегодня еще с нами.
Мой отец – Никита Сидорович Штурба – участник боевых действий. Нынче он похоронен на одном из кладбищ города Хмельницкого.
В 85 лет, уже со слабым здоровьем, как-то сказал мне: «Галя, ты много знаешь о моих фронтовых днях, о действиях партизанских отрядов Пороховского, Михайлюка, расскажи это все моей правнучке Светланке, моим внукам Андрейке и Сережке. Иди в школы, училища и на воспитательных часах рассказывай о той страшной войне. Читай детям мои письма-треугольники, которые я писал вам иногда на коленях в окопах, а бывало – и на лазаретной койке. А когда будете идти на мою могилу, несите красные гвоздики. Легенда гласит, что гвоздики – это капли крови, пролитой в боях». Отец действительно пролил свою кровь на фронтах: частичку челюсти оставил в Румынии, часть надбровья – где-то в Чехии, а часть руки – на земле Словении...
32 письма-треугольника и боевые листовки оставил нам, его детям, внукам и правнукам, в память о том, как завоевывалась Победа над врагом. На каждой солдатской листовке слова: «Смерть немецким оккупантам!» или «Вперед! За Победу!» Эти листки пожелтели за давностью лет. Но как они нам дороги! Ведь в них – история нашей Родины, история наших дедов, отцов, братьев, сестер и матерей.
Позволю себе процитировать несколько выдержек из этих солдатских треугольников.
25 июля 1944 г., Румыния.
«Галя, раньше у меня было больше времени и мог написать вам всем письма, а теперь я очень занят... Потому что идет война. Война страшная. Но придет скоро другое время, тогда иное дело, ибо теперь все время мы в походе, бьем проклятых фрицев. Скоро эта проклятая война закончится. Но пока надо повоевать... чтобы покончить с врагом».
30 ноября 1944 года.
«Ксеня, береги детей... Придет скоро время и можно будет рассказать вам все, все, а пока надо спешить туда, куда зовут нас, солдат, куда посылает Родина, наш долг зовет защищать ее...».
25 декабря 1944 года, Венгрия.
«Мои родные! Я снова после ранения нахожусь на фронте и выполняю свой долг, который поставила перед нами история, и когда выполним его, заживем новой жизнью. А сейчас нужно идти вперед за победу! Мой путь идет в Чехословакию...».
9 мая 1945 года, Венгрия.
«Родные мои! Поздравляю вас всех с всенародным праздником – Днем Победы! Пришел, наконец, день, когда мы разгромили врага проклятого. Сегодня здесь, в Дебринцене, празднуют венгры торжественно, но я думаю, что народы нашей страны сегодня, завтра и т.д. будут праздновать лучше. Вот только мне выпала участь в этот день лежать на койке госпитальной...».
Вернулся отец с Великой Отечественной войны инвалидом – трижды был ранен, контужен, левой рукой до конца жизни не мог поднять кусок хлеба, не было части челюсти и надбровья, вся спина усеяна осколками, оставшимися в теле и дававшими о себе знать, особенно в последние дни жизни. После войны был перевёзен из госпиталя в Венгрии в Ташкент и вернулся домой только в 1946 году. Но не падал духом, а говорил: «Родные мои, я солдат. А солдат – всегда солдат, должен быть в строю!»
Спустя некоторое время он действительно встал в строй педагогов – как раз перед войной окончил Новгородский учительский институт. И так с 1947-го по 1972 год работал педагогом, директором школы, учил детей добрым делам, был для них и для своих педагогических коллективов примером. Об этом могут сказать те, кто с ним рядом работал.
В одном из треугольников он просил, чтобы мы хорошо учились. Мы не подвели отца-фронтовика и мать-подпольщицу. Я стала педагогом, работала в партийных и советских органах, сестра Валентина – кандидат медицинских наук, оба ее сына – тоже научные медицинские работники.
Вот такая коротенькая история длинной жизни солдата Великой Отечественной войны, одного из миллионов творцов Великой Победы.
Галина ШТУРБА, «Коммунист», №41, 2010 г., Киев
ДОБАВЛЯЮ К ИСТОРИИ
60-х годах на лекции полковник рассказывал, что Голда Меир – секретарь Киевского обкома, а Моше Даян окончил нашу Академию Генштаба. Так и сейчас некоторые авторы пишут в газету, повторяя старые байки и анекдоты хрущевской поры, хотя Ю.М. Мухин постоянно их разоблачает в своих книгах. Вместо того, чтобы прямо сказать, что враг был сильнее, наглее, опытнее и лучше снабжён всей Европой, врут на Сталина, на внезапность. Какая внезапность?
Капитан Б.К. Бланк отозван был из Военной Электротехнической Академии им. Будённого в 72 отд. радиобатальон с приказом 12 июня 1941 выйти на позиции и к 19 июня доложить командиру 2 корпуса ПВО генерал-майору М.М. Просветкину.
Ещё в 1940 г. из 28 радиополка ВНОС (Баку) прибыло в 72 ОРБ 80 бойцов, а весной 41 г. - 50 радистов из ЛенВО. РУС-1 уже в войне с белофиннами участвовали – засекли 600 пролетов самолетов с синими свастиками. А Жданович опять пишет, что никто не знал, никто не ведал. Две импульсно-режимные РУС-2, изготовленные в Московском НИИ-20, проходили госиспытания в Токсово в 1940 году с вращающимися кабинами. В серию пошли 24 июня 1941 г. Задержки из-за проблем со смазкой подшипников и порчи бензопроводов ЗИС-5, на которых она была установлена. Силовые генераторы на ЗИС-6. Именно на РУС-2 23 июля 1941 г. оператор рядовой Н.Н. Яковлев засёк 50 бомбардировщиков и доложил кому надо. А для этого была связь-станция РДТ-1 и радиостанция РС-11АК. РЛС «Редут» - одна кабина (вращается только антенна). Дальность обнаружения наращивалась в годы войны – 120, 150, 200, 270 км (1943 г.), превосходя западные аналоги. Так же постепенно учились и операторы – по форме сигнала определяли количество целей. В августе 41-го «Редут» сменили РУС-1, имевшие постоянное излучение. 6 ноября 1941 г. семь ПЕ-2 и 10 МИГ-3 уничтожили 25 «юнкерсов» на аэродроме Сиверская, т.к. военный инженер 3 ранга Г.Н. Шеин засёк их посадку.
И вообще наши операторы научились работать с аэродромами врага, сразу определяя взлет бомбардировщиков. А вот «слепли» на дистанции менее 20 км. Сами обслуживали, сами чинили (по 30 ламп восстанавливали на заводе «Светлана»). Сами совершенствовали, сами строили (к концу войны ввели Р-10). А опыт войны многого стоит. 1077 ЗАП отвели весной 1942 г. с фронта в Сталинград. Бойцы в конус не могли попасть, который тащил ПО-2. А в сентябре уже пикирующий «мессер» сбивали первой очередью.