Фёдор МОШКОВ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Кинозрители оперы
Панорама
Кинозрители оперы
МУЗЫ И СЕЙФЫ
Американцы стали свидетелями возникновения новой формы искусств
Ирина ТОСУНЯН, собкор «ЛГ» в США
Как правило, премьерные спектакли Метрополитен-опера (хотя и не только премьерные) я смотрю… в кинотеатре Сан-Матео, небольшом городке Силиконовой долины, где сейчас живу. «Богему» Пуччини, «Орфея и Эвридику» Глюка, «Гамлета» Амбруаза Тома… Но случается, послушать оперу с компанией друзей отправляемся в центральный кинотеатр Сан-Франциско. На машине из нашей «глуши» туда добираться, правда, минут тридцать, но ведь это тебе не в Нью-Йорк слетать на представление в Линкольн-центре – на противоположный край страны, на берег другого омывающего США океана.
«Фи! – скажет какой-нибудь небедный господин из респектабельного пригорода Большого яблока, оперный сноб, имеющий обыкновение сидеть непременно в партере. – Слушать оперу в кинотеатре?! Вперемешку с попкорном и кока-колой?! Нет уж, увольте!» И будет в этой своей нетерпимости совсем не одинок. К идее отправиться в кинотеатр на встречу с оперой я тоже поначалу отнеслась с подозрением и опаской. И запах жареного попкорна, пропитанного маслом, в моём представлении тоже не слишком способствует восприятию изысканной музыки, рождённой в итальянских палаццо, в средневековых интерьерах из бархата и шёлка, искрящегося хрусталя люстр и расшитого золотом театрального занавеса. Свет люстр медленно гаснет, умолкает в оркестровой яме звук настраиваемых инструментов, к музыкантам выходит господин во фраке и с палочкой в руках. Маэстро. И начинается таинство. Помните, что говорит пушкинский Сальери: «Нас мало избранных, счастливцев праздных, Пренебрегающих презренной пользой, Единого прекрасного жрецов…»
В зрительном зале кинотеатра, где мы смотрим нью-йоркскую оперу «он-лайн», яблоку упасть негде, а вот попкорном и вправду попахивает. Но это «отголоски» из других залов, там демонстрируют обычные кинофильмы. Здешняя (оперная) аудитория, конечно, тоже закусывает (что поделаешь, привычка свыше нам дана), но меломаны в основном деликатно надкусывают бутерброды и потягивают чай да капучино. К чему привередничать: в Нью-Йорке на премьере дамы и господа в вечерних туалетах тоже пьют… шампанское.
На премьеру в кинотеатр зрители Сан-Матео в большинстве своём являются принаряженные, и не скажешь, что калифорнийцы. И конечно, здесь так же, как и в партере Метрополитен-опера, можно увидеть сидящих рядом даму в платье от дизайнера за тысячу долларов и девушку в джинсах и кроссовках, тривиально беседующих… о музыке. Завсегдатаи, а их обычно набирается две трети зала, раскланиваются с соседями по креслам и просто знакомыми, лица у многих восхитительно-торжественные….
Пять лет назад нью-йоркская Метрополитен-опера поменяла директора, или, как здесь это называется, генерального менеджера. Вместо Джозефа Вольпе, руководившего коллективом 16 лет, этот пост занял Питер Гелб. И всё, решительно всё поменялось.
Смена директора была продиктована экономическими проблемами знаменитого театра: как известно, опера – дело дорогостоящее, а зрительный зал Мета, рассчитанный на 3800 мест, перестал делать сборы, значительно вырос дефицит бюджета… Новый директор (бывший глава подразделения классической музыки Sony/BMG), уже успевший прославиться отменным коммерческим чутьём, способностью к популяризации классической музыки и умением привлечь к ней новую аудиторию, задал Америке и миру сакраментальный вопрос: «Хотите, я научу вас любить оперу?» Набрал команду отменных маркетологов, взял в руки большую метлу и… открыл новый оперный сезон, разумеется, новой оперой – «Мадам Баттерфляй». Поставил оперу кинорежиссёр Энтони Мингелла.
«Гелб использует популистские методы Голливуда и Бродвея!», – закричали возмущённые ревнители «чистой классики». А новоназначенный генеральный менеджер невозмутимо ответствовал: «Для того чтобы привлечь новых зрителей, Метрополитен-опера необходимо создать себе репутацию места, в котором певцы не просто стоят и поют. Я хочу показать, что опера может быть хорошим театром, а не только хорошей музыкой».
И немедленно принялся реализовывать свои удивительные проекты. Что интересно, опера очень скоро действительно стала «хорошим театром» в исполнении музыкантов и певцов исключительно мирового класса (штатных солистов здесь нет, только приглашённые). У самого радикального проекта, придуманного Гелбом, оказалось туманное имя – симулькастинг. В переводе на общепонятный обывателю язык это означало «живые» (в реальном времени) трансляции премьер и текущих спектаклей – «сливок» репертуара Метрополитен-опера – в кинотеатрах. Чтобы их видели и слышали все желающие в разных уголках США и мира, зал оперы и залы в кинотеатрах оборудовали специальной аппаратурой, обеспечивающей изображение высокого разрешения (стандарт HD) и качественный звук. В самом театре в проекте заняты 60 человек, преимущественно операторы. Симулькастинг оказался бизнесом весьма затратным. Каждая мировая трансляция обходится более чем в миллион долларов. Однако, по мнению Питера Гелба, дело того стоит.
Расчёт опытного менеджера оказался безошибочен – в кинотеатры публика повалила валом: знатоки и просто меломаны, которых с вожделенной Метрополитен-опера обычно разделяли сотни, тысячи миль, и неискушённые зрители, для которых словосочетание «оперный спектакль» вообще-то мало что говорило, однако каждому любопытно было узнать, кто такие эти парни, вокруг которых столько нынче разговоров, – Чайковский, Россини, Верди.
За четыре года, что длится уникальный эксперимент, было продано около пяти миллионов билетов в кинотеатрах 35 стран. В США в показах участвуют 445 кинотеатров, в Канаде – более ста. Средняя цена «кинобилета» – 22 доллара, и половину кассовых сборов забирает себе Мет. Произведя приблизительные оценки, можно утверждать, что кинопоказы увеличивают аудиторию примерно в десять раз, а прибыль Мета от этого проекта достигает 35 процентов.
Для того чтобы у зрителей в самых разных уголках мира была возможность видеть оперные трансляции в реальном времени, спектакли, подготовленные к показу в кинотеатрах, начинаются в Нью-Йорке не в восемь вечера, как обычно, а в час дня. В Европе это уже вечер. А вот японцам, ничего не поделаешь, спектакли приходится смотреть в записи на следующий день.