Робертсон покачал головой:
— А что от этого изменится? Ведь, по сути, вы хотите уничтожить последнюю преграду, препятствующую мозгу робота подняться до уровня человеческого мозга. И как же, по-вашему, на это будет реагировать широкая публика?
— А вы собираетесь ей обо всем докладывать? — возразил Мадариан. После минутного размышления он сказал: — Послушайте, ведь испокон веков считается, что мужчина по интеллекту превосходит женщину.
Все присутствующие настороженно переглянулись, как если бы Сьюзен Кэлвин сидела на своем обычном месте.
Мадариан продолжал:
— Если мы объявим о создании женщины-робота, несущественно, какой она будет. Публика заранее настроится на то, что интеллектуальный уровень нового робота будет ниже, чем у обычного. Нам лишь останется сообщить о появлении Джейн-1, и тогда мы ничем не рискуем.
— Но этого мало, — вмешался Питер Богерт. — Мы с Мадарианом тщательно произвели все вычисления и пришли к выводу, что вся серия ДН — будь то Джон или Джейн — вполне безопасна. Такие роботы проще обычных, а их интеллектуальный уровень ниже, чем у предыдущих серий, от которых ДН будет отличаться лишь одним дополнительным свойством — условимся называть его интуицией.
— Кто знает, к чему оно приведет? — пробормотал Робертсон.
— Мадариан, — продолжал Богерт, — предлагает такое решение: как вы знаете, Межзвездный Прыжок теоретически разработан. Человек в состоянии достигнуть сверхсветовых скоростей, проникнуть в другие солнечные системы и вернуться на Землю спустя короткое время, скажем, не более чем через несколько недель.
— Все это давно известно, — прервал его Робертсон, — и может быть осуществлено без помощи роботов.
— Совершенно верно, но сверхсветовой двигатель пока может быть использован только один раз. Межзвездный Прыжок — дело весьма рискованное. Он сопряжен с чудовищными затратами энергии и тем самым — с огромными расходами. Если уж мы на них решимся, то было бы неплохо открыть заодно и какую-нибудь обитаемую планету. Назовите это, если хотите, психологической необходимостью, но выложить десятки миллиардов долларов ради полета, который ничего не принесет, кроме научных данных? Налогоплательщики непременно потребуют, чтобы им разъяснили, на что расходуются такие средства. Но стоит вам объявить, что существует еще один населенный мир и вы станете межзвездным Колумбом, никто даже не вспомнит о потраченных деньгах.
— Ну и что из этого?
— А то, что нам негде взять такую планету. Или, скажем, так: какая из трехсот тысяч звезд и созвездий в пределах досягаемости Межзвездного Прыжка, то есть в радиусе трехсот световых лет, с наибольшей вероятностью может быть заселена разумными существами? В нашем распоряжении масса подробных сведений обо всех звездах, отстоящих от нас не более чем на триста световых лет, и мы считаем, что почти каждая из них обладает своей планетной системой. Но в какой же из этих систем находится обитаемая планета? На какую из них нужно высадиться? Увы, этого мы не знаем.
— При чем тут робот Джейн? — спросил кто-то из директоров.
Мадариан собрался было ответить, но передумал и сделал знак Богерту. Тот все понял: в данном случае слово Главного Математика имело большой вес. Сам Богерт прежде не был в восторге от затеи Мадариана. Если серия ДН окажется неудачной, то он уже достаточно увяз в этом деле, чтобы навлечь на себя град упреков. С другой стороны, его уход на пенсию не за горами, а в случае успеха он покинет свой пост в ореоле славы. А быть может, он просто заразился уверенностью Мадариана? Как бы то ни было, Богерт теперь искренне верил в удачу. И он сказал:
— Не исключено, что, опираясь на сведения, которыми мы располагаем об этих звездах, можно оценить вероятность существования обитаемой планеты земного типа в одной из таких систем. Нам нужно подойти к этим данным не шаблонно, а творчески и обнаружить правильные соотношения. Ведь ничем подобным мы еще не занимались. Даже если бы какой-нибудь астроном и сделал это, он не смог бы в полной мере оценить достигнутого. Робот типа ДН установит такие соотношения быстрее и с гораздо большей точностью. За один день он способен составить и отбросить столько вариантов, сколько одному человеку не сделать и за десять лет. Кроме того, робот будет действовать наугад, тогда как человек непременно оказался бы в плену предвзятых соображений.
Воцарилось молчание. Наконец Робертсон прервал тишину:
— Разве дело только в вероятности? Предположим, что робот изречет: «Наибольшая вероятность существования обитаемой планеты, скажем, Сквиджи-17, в радиусе стольких-то световых лет, в такой-то системе». И вот мы устремляемся туда, чтобы лишний раз убедиться, что вероятность всегда остается только вероятностью и что в действительности там нет никакой обитаемой планеты. В каком положении мы окажемся?
На этот раз вмешался Мадариан.
— Все равно мы останемся в выигрыше, так как узнаем, что привело робота к подобному заключению, когда он, простите, она, расскажет нам об этом. Таким образом, мы сможем собрать колоссальные сведения в области астрономии и тем самым оправдаем нашу затею, даже если и не совершим Межзвездного Прыжка. Кроме того, мы сможем рассчитать вероятности не для одной, а для пяти планет, в таком случае вероятность, что хотя бы одна из них окажется обитаемой, будет больше девяноста пяти процентов и в следующий раз можно почти не сомневаться в успехе.
Прения еще долго не прекращались.
Ассигнованной суммы оказалось совершенно недостаточно, но Мадариан надеялся, что сработает привычный рефлекс — административный совет фирмы не даст пропасть уже потраченным деньгам. Когда истрачено двести миллионов долларов, не стоило скупиться еще на сотню, чтобы спасти всю сумму. И Мадариан не сомневался, что ему эту сотню выделят.
Но вот Джейн-1 была наконец смонтирована и предстала пред испытующим оком Питера Богерта.
— Почему у нее такая тонкая талия? — спросил он. — Это что, технический дефект?
Мадариан хмыкнул:
— Послушайте, раз уж мы решили назвать ее Джейн, лучше, если она не будет похожа на Тарзана.
Богерт покачал головой:
— Что-то мне это не нравится. А в следующий раз вы ей сделаете бюст? Да и вообще вся эта затея дурацкая. Если женщины вообразят, что появятся похожие на них роботы, могу себе представить, какие сумасбродные мысли придут им в голову. Вот где вас подстерегает настоящая опасность.
— Возможно, вы и правы, — ответил Мадариан, — ни одна женщина не захочет признаться даже самой себе, что ее может заменить механизм, у которого не будет ни одного недостатка, присущего женскому полу. Да, да! Вполне с вами согласен!
У Джейн-2 уже не было тонкой талии. Это был мрачный, малоподвижный, неразговорчивый робот.
В период его создания Мадариан редко наведывался к Богерту со своими новостями, из чего было легко заключить, что дела идут далеко не блестяще. В противном случае (Богерт в этом ничуть не сомневался) Мадариан не постеснялся бы ворваться к нему в спальню в три часа ночи, чтобы выложить очередную идею.
И вот именно теперь, когда Мадариан, казалось, как-то сник, когда поблек его яркий румянец, а толстые щеки ввалились, Богерт сказал ему, чувствуя, что попадает в самую точку:
— Что, отказывается говорить?
— Нет, она говорит, — ответил Мадариан, тяжело опускаясь в кресло, и добавил, покусывая нижнюю губу, — По крайней мере, изредка.
Богерт поднялся, чтобы осмотреть робота.
— А если она говорит, то ее слова бессмысленны? А если вообще не говорит — значит, она не настоящая женщина? Не так ли?
Мадариан тщетно пытался изобразить какое-то подобие улыбки.
— Сам по себе мозг вполне исправен.
— Знаю, — подтвердил Богерт.
— Но как только его вложили в робота, он, естественно, изменился…
— Естественно, — бросил Богерт, не пытаясь даже перекинуть спасительный мостик вконец запутавшемуся Мадариану.