— Сарматия! Может быть, пахарю она и покажется пустынной, но я кое-что слышал от скифских кентавров. Туда двинулись ахейцы — настоящие великаны, и у каждого по двадцать коней, которым ничего не стоит съесть на завтрак тебя или меня. Эти ахейцы способны скакать на своих конях всю ночь, весь день сражаться. Клянусь Ейнко, я предпочту держаться от них подальше.
— Ну уж в Африке-то никто не живет! Так поезжайте туда, — предложил человек.
— Если бы мы и могли все туда переправиться…
— А почему бы и нет? У нас есть корабли. Чтобы перевезти вас всех, понадобится не меньше двух лет, но…
— Если бы мы туда и переправились, нам бы там не понравилось. Неподходящее место для кентавра! Жара, сушь, дичи мало… Нет уж, спасибо. Но вы согласны отвезти нас в какое-нибудь другое место?
— Да, в любое! То есть в разумных пределах. Назови его.
— Перед тем как война разгорелась вовсю, у меня был приятель — юноша, ходивший в одно из тех плаваний, для которых вы постоянно снаряжаете корабли. Он рассказывал, что побывал в местах, где водится множество разной дичи и где даже растут священные поганки.
— Поганки? Чтобы варить из них яд? — воскликнул Кинфидий, и его рука невольно коснулась аккуратно перевязанной раны в боку.
— Яд! — Иратсабал наклонил голову и расхохотался в густую гнедую бороду. — Яд из поганок! Это ж надо придумать! Нет, мы их едим. Горячим кровь в праздник Лунных плясок, как вы, люди, этим своим вином. Никак не могу понять, зачем вы пьете дрянь, от которой наутро голова разламывается.
— Надо знать свою меру, тогда и голова болеть не будет, — наставительно сказал Кинфидий. — Но какое место ты имеешь в виду?
— Мой приятель говорил, что людям оно мало подходит, зато кентаврам наверняка понравится. Только горы с лугами по откосам, и никаких тебе равнин. Там негде сеять этот ваш ячмень. Вот вы отдайте нам эту землю, раз все равно не будете ее заселять.
— Погоди-ка! Уж не о последнем ли плавании Киприя ты говоришь?
— Да, мой приятель плавал на его корабле.
— Нет, клянусь Матерью Хлебодательницей! Как я могу уступить вам эту землю? Нам же о ней пока самим ничего не известно. Вдруг там столько олова и янтаря, что больше не надо будет плавать в Туле? А может, там есть жемчуг или пурпурницы? Ведь мы даже не знаем, что вам отдаем!
— Но, может, там вовсе нет никаких богатств! Разве Киприй говорил, что видел там олово или жемчуг? Его матросы что-то про это не слыхали. А мы поедем либо туда, либо никуда — это мое последнее слово. Мне ведь стоит только кивнуть, и война снова начнется…
Человек вскочил. У него даже губы побелели от гнева.
— Ну так начинай войну! Пусть мы до сих пор и не побеждали, но и поражений не терпели!
Иратсабал рывком поднялся с земли.
— В битвах вы нам не уступаете, не спорю. Но погодите! Мы умеем воевать и по-другому. Ночью мы будем вытаптывать ваши поля, днем нападать на вас из засады. Вы не посмеете подходить к лесу ближе, чем на полет стрелы. Мы будем гонять по полям ваших овец, пока они не исхудают, а на поле не останется ни единого колоса. Вы не соберете с них ни зернышка, кроме тех, которые успеете сорвать и сжевать убегая. Полны ли у вас житницы, Кинфидий? Сумеете ли вы дотянуть до следующей весны и сохранить зерно для нового посева?
Человек тяжело опустился на стул.
— Вы нашли наше уязвимое место. Такой войны мы не выдержим. Но как я могу обещать землю, которая мне не принадлежит? Ею могут распоряжаться только те, кто дал Киприю корабли.
— Заплатите им зерном, которое останется целым на полях. Или еще что-нибудь придумайте. Мы вовсе не хотим чинить вам лишние затруднения и, если нужно, добавим от себя оленьих и турьих шкур, сколько понадобится.
Кинфидий поднял голову.
— Ну хорошо, Иратсабал, — сказал он устало. — Мы отдаем вам Атлантиду.
Нильс НИЛЬСЕН
ИГРАЙТЕ С НАМИ!
— Куда же мы пойдем? — задумчиво протянул Том, пиная ногой сухую кочку.
— Ты что, Том! — на лице шестилетней Мери было написано удивление. — Мы ведь хотели пойти в сказочную долину!
— Да он тебя дразнит, Мери! — Девятилетний Дик по праву старшего брата осадил восьмилетнего Тома. — Он нарочно!
— А-а… — Мери успокоилась и взяла Дика за руку.
Но это его не устраивало. Мери кротко заняла свое обычное место замыкающего.
И дети молча пошли дальше через вересковую пустошь — кусочек угрюмого, безлюдного северошотландского нагорья, простершегося до самого берега моря. На юге купалась в мягком свете летнего утра тяжелая громада Бен-Мора, На севере, словно голубые глаза из-под нахмуренных каменных бровей, смотрели в небо маленькие озера.
— А я вижу папу на башне! — сообщил голосок Мери.
На гребне Бен-Мора стояла ажурная стальная башня с радарной антенной, похожей на обращенное вверх огромное ухо.
— Он дает пеленг самолету из Сан-Франциско, который прибывает в девять пятнадцать, — деловито заметил Том.
Уж он-то все знал о работе станции наведения, которая первой в трехстах километрах к северу от Эдинбурга встречала идущие со стороны Атлантики стремительные реактивные машины.
— А вот и самолет! — кивнул Дик.
Высоко-высоко родился низкий металлический звук, словно незримая рука ущипнула басовую струну, натянутую между небом и землей. Зоркие глаза ребятишек увидели, как в пустынной выси что-то сверкнуло. И тут же пропало — самолет продолжал свой долгий спуск к Эдинбургу.
— А во что будем играть сегодня? — Мери нетерпеливо дергала братьев за рукава.
Что они, самолетов не видели? И ведь сегодня особенный день. Учительница, мисс Герн, простудилась и отменила занятия. Мама снабдила ребят изрядным запасом бутербродов, и они, счастливые, отправились туда, где среди безлюдной пустоши простерся подлинный рай.
Древний ландшафт припас для них и глухие тени, и летучую мглу, и заманчивые солнечные лужайки. Таинственные лощины, мрачные болотца, угнетенные ветров заросли… Словом, лучшее в мире место для всяких игр. Вообрази себя разбойником, солдатом, путешественником, феей, гномом — кем угодно, ведь детская фантазия неистощима!
Исстари шотландские крестьяне-овцеводы населяли эту горную страну гномами, волшебными кузнецами, домовыми и призраками. И по сей день в тихих лощинах и на безмолвных болотах доживали свой век последние тени из почти забытого, причудливого сказочного мира, видимые только для детского глаза. Разве не может быть, что эта пугливая куропатка — заколдованный гном, хранитель тайны золотого клада? Или домовой, который торопится с треснувшим чугунком в кузницу карликов?
Город с его телевидением и кино был почти незнаком детям с горы Бен-Мор. Зато они были наделены чуткой душой и живым воображением. Каждый день они упрашивали маму рассказать им сказку, и она вспоминала старинные легенды северного нагорья.
— Поиграем в Волшебника Изумрудного города, — сказал Том.
— Или в черного рыцаря из Бонара, — предложил Дик.
— В рыцаря мы играли в прошлый раз, — напомнила Мери, — а перед тем играли в королевича и трех карликов из Килпатрика!
— Ну так во что? — Том безуспешно старался что-то придумать.
— А я знаю, во что! — голубые глаза Мери светились задором.
Они подошли к гранитному пригорку с заросшими вереском лощинами, где можно спрятаться от всего мира и пережить самые удивительные приключения. С запада наплывали огромные атлантические облака — будто сказочные замки, позолоченные солнцем. Высоко в прозрачном воздухе парил коршун. Примчался ветер, порезвился около них, как игривый щенок, и полетел дальше к горам.
— Знаешь, так скажи! — досадливо крикнул Том.
На всякий случай Мери отскочила от него подальше. Хорошо она сбила спесь с этих мальчишек они всегда задаются, а вот ее секрета не знают!