Конджер приблизился к портрету.
— Мне нужна девушка — хозяйка этого помещения.
Из ордена на груди генерала брызнула тоненькая струйка соленой жидкости и попала Конджеру прямо в правый глаз.
— Ха-ха-ха, — расхохотался портрет. — Прямо в морду.
Отойдя назад, Конджер заметил:
— Люблю картину, обладающую чувством юмора. Сколько стоишь?
— Тебе, дурень, это не по карману. Я не твоего поля ягода. Лучше приобрети лист для выпечки вафель с пейзажем зимнего Вермонта.
— Я хотел бы обговорить это с мисс Дей-Льюис. Где она?
— Наверху, — сказал генерал. — Слоняется без дела по своей студии. Она похожа на два мешка с гипсом, которые оставили под дождем. Лучше оставайся здесь и вступай в переговоры со мной, тупица.
Конджер отыскал лестницу и поднялся на верхний этаж. Студия Инцы Дей-Льюис напоминала пеструю барахолку. Прислоненные к стенам и мольбертам реагирующие картины с потрохами в разной стадии изготовления, по всему деревянному полу разбросаны всевозможные внутренности, тут же высились три здоровенные кучи различных деталей.
На полу валялась толстая девица лет под тридцать. Она лежала на спине, широко раскинув руки, и дышала медленно и натужно. На груди ее платье пропиталось красной жидкостью, которая не была похожа на краску.
Конджер склонился над умирающей девицей.
— Кто?
— Не доверяй… не доверяй… китайцу, — тяжело дыша, выдавила Инца. — Я обещала молчать… но… сюда должен прийти какой-то ублюдок из Ам… Америки… нельзя верить… мне…
— Вам известно, где теперь Дрема?
Ее дыхание замедлилось.
— Я знаю… знаю, куда собирается этот китаец… Знаю…
— Куда?
— Они… они не знают, что я знаю… Меня здесь не было, когда они разговаривали… но… но они сказали индейцу… они…
Она дышала все реже и реже. Потом перестала совсем. Конджер встал и попятился назад. Тяжелая ручка от пылесоса угодила ему прямо в висок.
Прежде чем прийти в себя, он ответил еще па один Бопрос:
— Я не знаю, кого она имела в виду, говоря о каком-то индейце. — Конджер раскрыл глаза. Он все еще находился в студии умершей девицы, но, судя по свету из окон, времени прошло немало.
Джерри Тинг, агент Китая II, сидел неподалеку от него на корточках. Он улыбался и ворошил своими пухлыми пальцами содержимое ранца Конджера.
— Следует отдать должное американской изобретательности, — сказал он. — Эта ваша сыворотка честности действует лучше нашей.
Конджер приподнялся на локтях и взглянул па улыбающегося китайца. Сзади Конджера высилась гора негодных деталей. В дальнем углу комнаты сидел Верзила Мак, на коленях у которого лежали револьвер-глушило и бластер.
— В следующий раз оставлю тебя висеть между небом и землей, — пообещал Конджер Тингу.
— Послушай, Джейк, — китаец не переставал улыбаться, — я это оценил. Я восхищен недругом, который спасает жизнь своему заклятому врагу даже после того, как тот пытался расправиться с его девушкой. Вы, американские шпионы, немного сентиментальны. Если мы будем расценивать вашу сентиментальность по десятибалльной системе, я бы дал тебе…
— Прекрати этот треп, — вмешался Верзила Мак. У него был грудной голос, и, когда он говорил, казалось, будто в его горле что-то клокочет. — Сделай ему еще одну инъекцию, чтоб выболтал нам все до капельки, прежде чем мы его укокошим.
— Сети Сельхозагентуры подключили к этому делу свои лучшие силы, — заметил Конджер, тихонечко подвигаясь на заднице в сторону кучи хлама. — Что, Дрема работает исключительно на ССА?
— Ему за это еще как платят, — ответил Тинг, не переставая улыбаться. — ССА за все платит огромные деньги, вот почему он время от времени кое-что для нас делает. Однако, насколько мне известно, он выполнял кое-какую работу по заданию 1/2 Эфиопии, Нового Ньюфаундленда…
— Закройся, дубина, — приказал из своего угла Верзила Мак. — Он нам должен отвечать, а не ты ему. Ведь допрашиваем его мы.
— Ты знаком с Дремой? — спросил Конджер китайца.
— Он психует, если я слишком много говорю.
— Господи Иисусе! — взмолился Верзила Мак. — Неужели мне придется колоть эту воблу самому? — Он встал со своего псевдоплетеного кресла.
Не поднимаясь на ноги, Конджер резко подался назад, прямо на кучу хлама. На него и на вечно ухмыляющегося агента ССА посыпалась всякая рухлядь: поющие чайники, десятискоростные автоматы для поджаривания булочек, автоматические формы для выпечки хлеба, вафельные листы и прочий хлам.
Конджер рывком выхватил свой ранец из рук китайца. Потом покатился по полу в сторону двери.
— Ни с места, мудрило! — приказал Верзила Мак.
Конджер схватил мольберт и с силой швырнул им в противника.
Бластер Верзилы Мака выплюнул огненную струю, и недоконченный реагирующий портрет с криком «Черт возьми!» превратился в кучку золы.
— Подожди его убивать! — послышался из-под кучи металлического хлама голос Тинга.
— Я забыл, в какой руке у меня глушило.
Конджер укрылся теперь за высоким книжным шкафом и уже натирался специальным лосьоном, при помощи которого можно было стать невидимым.
— Ну-ка выбирайся из-под этого хлама, — приказал своему коллеге-китайцу Верзила Мак. — А то этот псих собирается превратиться в привидение.
В ближнем от Конджера углу находилась кухня, отгороженная недописанным холстом, запечатлевшим охоту на буйволов. Конджер бросился туда.
Верзила Мак выстрелил снова.
Автоматическая плита всхлипнула, раскалилась докрасна, потом вдруг почернела как сажа.
— Мак, осторожней, — предупредил Тинг. — Ты снова стрелял из бластера.
— Виноват. Ага, значит, так: в левой руке — глушило, в правой — бластер. О'кэй, теперь все ясно. Эй, мудрило, выходи-ка оттуда, не то могу снова ошибиться и поджарить твою начинку.
Конджер, вероятно, из-за того, что ему только что вкатили инъекцию честности, никак не мог стать невидимкой. Он скрипел зубами, напрягаясь снова и снова. «Ага, наконец», — пробормотал он себе под нос. На цыпочках вышел из угла и укрылся за другим холстом с буйволами.
На этот раз Верзила Мак выстрелил из глушила. Раздался низкий басовый звук. Холст с буйволами опрокинулся.
Тем временем Конджер, никем не замеченный, подошел к куче хлама вблизи Верзилы Мака. Он вытащил оттуда тяжелую сковородку и с размаху стукнул ею Мака по голове.
— Берегись привидения! — воскликнул Тинг, выбираясь из-под кучи хлама, но сковорода была уже в трех дюймах от башки его коллеги.
Послышался глухой удар. Верзила Мак буркнул: «Проклятый домовой!» — и плюхнулся на колени.
Конджер быстро отпрянул назад, чтоб не столкнуться с падающим агентом. Он внезапно споткнулся о тело мертвой девицы и растянулся на полу. Ударившись спиной о голые доски, Конджер почувствовал приступ дурноты.
— Ага, вот он! — воскликнул Тинг и подскочил к падающему в обморок Верзиле Маку, чтоб взять у него оружие.
Конджер снова стал видимым. Он не стал терять время на превращение в невидимку, вскочил с пола и бросился бежать вниз по лестнице, потом дунул через галерею к выходу.
Неподалеку от портрета генерала он замедлил шаг. Справа от генерала висел портрет насупленного индейского вождя. «Индеец», — подумал Конджер. Он снял со стены огромный портрет и взял его под мышку.
— Если тебе непременно надо что-то украсть, хватай что-либо стоящее, — заметил вездесущий генерал. — Я никогда не имел ничего против наших краснокожих братьев, однако…
Конджер выскочил на мостовую. Тут он замедлил шаг и напустил на себя безразличный вид, чтобы создалось впечатление, будто он попросту купил этого громадного индейца.
Он уже дошел до угла, когда на улицу выскочил Тинг. Китайский агент пробежал футов десять, потом вспомнил, что на улице полно народу, и перешел на быстрый шаг. Он снова улыбался и даже приостановился, чтоб погладить по головке светловолосого мальчугана в костюме повстанца.