— Вот такая нам кара небесная, — отозвался Фагот. — Махай, махай, Вася. Кучу денежек заработаешь. Считай, каждый взмах — пятак. Видишь, как много мы стоим!
Василий сбросил куртку и рубаху. Пот заливал глаза, и руки едва-едва слушались. Но он не останавливался: стыдно было перед хлипким, изнеженным Фаготом, который все утро ворочал колотом без передыху.
— Да что же это я, — вдруг спохватился Василий. — Ведь с детства учили не издеваться над хлебным деревом. Все равно что буханку ногами в грязь затоптать. Разудалился, размахался колотом, как несмышленыш, — он отбросил колот в сторону и похлопал по стволу кедра. — Прости, братец, ох, как изуродовал тебя.
— Ты чего? Умаялся? Та-акой здоровый мужик, а уже уморился.
Василий стоял, задрав вверх голову, пытаясь за ветвями разглядеть макушку дерева.
— Ты чего там увидел? — забеспокоился Фагот.
— Небо… Понимаешь, Фагот, кусок неба и в нем — верхушку дерева. Того дерева, которое мы с тобой, две падлюки, две гниды, уничтожаем. Тебе, Фагот, никогда не бывает жаль кедры, когда мордасишь их колотом?
— Бывает, — неожиданно для себя ответил Фагот.
— Ты слышишь, Фагот, как стонет кедр? Ведь ты должен слышать. У тебя музыкальный слух.
— Оглох я, Вась, — Фагот испуганно оглянулся и понизил голос. — Очнись… Семен с нас шкуру спустит, если норму не выгребем. Знаешь, как он говорит: «Сибирь благая, мошка злая, народ бешеный». Ты понял, Вась?
— Понял, — Василий снова взялся за колот. — Лады, Фагот, забудь, о чем я тут говорил, — и он снова взмахнул колотом.
Вечером никто не проверил, сколько они собрали орехов. У костра — необычное оживление, суета и веселые возгласы.
— Мурат прибыл! — радостно выпалил Фагот. — Быстро, мешки в общую кучу! Не заметят!..
Василию показалось, что даже костер в этот вечер полыхал по-особенному ярко. Вокруг него расставляли нехитрую таежную посуду, бутылки с водкой. В глубоких мисках толсто нарезанные куски сыра, колбасы, хлеба. В большом прокопченном котле дымилась картошка. Люди в предвкушении пиршества потирали ладони, шутили, перемигивались. И над всем этим шумом и гамом парил веселый громовой голос Семена. Он отдавал короткие распоряжения, сдабривая их шутками.
Заметив Василия, Семен воскликнул:
— А, наш практикант! Как работалось? Понял теперь, что махать колотом — не портвейн пить? Садись, практикант.
Василий поискал глазами Ольгу. Она почему-то настороженно встретила его взгляд и принялась подбрасывать в костер поленья. Василий подошел к ней.
— Не прогоните?
— Садитесь, у костра все места общие. Здесь не театр, — Ольга покосилась на него. — Как ваш первый трудовой день?
— Изломался. А еще все время думал, неужели и вы колотом орудуете? Или для вас придумали какой-нибудь дамский, облегченный?
Ольга засмеялась:
— Куда мне с колотом справиться? Обхожусь общедоступным и гуманным способом: собираю только упавшие шишки. — Она вдруг заметила пустую миску в руках Василия. — А вы почему не едите?
— Сейчас, сейчас, — засуетился Василий и тут же добавил: — С чего это меня на «вы» стали называть? Или постарел за день, или уважать больше стали?
— За день многое меняется: и люди, и отношения, — глядя в костер, ответила Ольга. — Пить будете? Налейте водки.
— Нельзя мне, — покачал головой Василий. — Я свое выпил. На семь жизней норму прикончил.
— Алкоголик?
— Был…
— Не похоже. И лицо, и глаза, и руки у пьяниц другие.
— Вот номер, что же, я сам на себя наговаривать буду?
Василий тронул Ольгу за руку и глазами показал на человека, что сидел неподалеку и, казалось, прислушивался к их разговору. Ольга понимающе кивнула.
А тем временем у костра становилось шумнее. Семен раскупоривал все новые и новые бутылки водки. То тут, то там слышались смех, ругань, пробовали затягивать песню. Тихо подошел сзади майор Стелуев и наклонился над Ольгой и Василием.
— Шли бы вы, ребята, отсюда. Сейчас мужики перепьются и опять мордобой пойдет. Чего вам смотреть, как дурачье пьяное друг другу кровь пускает?
— А вы почему остались? — спросила Ольга.
— Я тоже ухожу. Выпью у себя в шалаше двести грамм и на боковую. Может, составите компанию? — Стелуев кивнул Василию.
— Рад бы, но не могу, — ответил Василий и предложил Ольге: — Пройдемся по берегу?
Ольга молча поднялась.
— Если надумаете ко мне в гости, не стесняйтесь, — предложил Стелуев. — Пройдите по берегу вверх метров пятьсот, там и найдете мои хоромы…
Со Стелуевым они встретились через два дня.
— Не могу отвыкнуть от этой пакости, — майор бросил докуренную сигарету. — Ведь клиническую смерть перенес, выкарабкался и снова принялся сосать.
— Давно это случилось? — Василий сел на бревно рядом с майором.
— Клиническая смерть?
— Да.
— Три года прошло. Тогда комиссовали меня. Должен был подполковника получить, а вышло… — Стелуев махнул рукой. — В общем, воскресить воскресили, а об армии сказали: и не думай… К черту заунывные разговоры! Жизнь продолжается! И надо, не теряя времени, наслаждаться ею. Впрочем… — Стелуев кивнул в сторону Ольги, которая мыла на берегу посуду, и подмигнул Василию: — Вы как раз так и поступаете. Молодец! Ну, мне пора.
— Надолго уходите?
— Дня через три ворочусь. Вы тут присмотрите за моей виллой. Хорошая она у меня получилась. Обидно, если ее растащат на костер.
— Сохраню, — пообещал Василий.
Они пожали друг другу руки, и Стелуев зашагал берегом реки. Подошла Ольга.
— Куда это Корней Антонович?
— За Сенгулу отправился. Говорит, там ягоды в распадках видимо-невидимо.
— А разве здесь мало?
— Может, там ягода слаще, — пожал плечами Василий. — Может, отдохнуть от нашей бригады захотел.
— Может быть, — задумчиво повторила Ольга. Василий взял из ее рук котелок с посудой:
— Товарищ дежурный, какие у вас еще задания по кухне?
— Кажется, разделалась со всеми.
— Тогда разрешите пригласить прогуляться по бульвару.
— Лучше в театр сходим.
— Не достал билеты.
— Тогда сходим в кино.
— Там душно, к тому же показывают старый-престарый фильм. Мы пойдем в планетарий с настоящим небом и луной.
— Пойдем, — согласилась Ольга.
Вечер был сухой и студеный. Все затаилось в ожидании скорой зимы. Ольга подняла вверх руку.
— Вон та звезда — Сириус.
— Где он? — взглянул на ее руку Василий.
— Да вон же, смотри, где мой указательный палец.
— Сириус во много раз больше Солнца. А его спутник — совсем крохотная звездочка, и у нее нет собственного света.
— Я ни черта не смыслю в астрономии, — ответил Василий.
— У этой звездочки нет собственного света, — повторила Ольга, — зато сила притяжения такая, что может отклонить с орбиты своего соседа-великана.
Василий улыбнулся и обнял Ольгу:
— Ну и пусть отклоняются, это их личное звездное дело.
Она заглянула ему в глаза и тихо сказала:
— Так и я возле тебя.
— Как? — не понял Василий.
— У меня нет своего света. Понимаешь? Я лишь твой спутник. Без света… И могу навредить тебе — отклонить с орбиты.
— Перестань…
— Нет-нет, это правда.
— Перестань, — Василий схватил ее за плечи и встряхнул. — Слышишь?
Ольга ничего не ответила, и они долго шли вдоль берега реки, каждый думая о своем.
— Кажется, вилла Стелуева, — наконец произнес Василий. Он показал рукой на мрачное нелепое строение из досок и ветвей. — Ты не замерзла?
— Немного.
— Пойдем погреемся. У Стелуева есть «буржуйка» и припасены сухие дрова. У него все четко: военный.
Они вошли в сооружение, которое можно было назвать и шалашом, и землянкой, и хибарой. Василий зажег спичку.