А Семен достал из-за пазухи бутылку водки, наполнил рюмку под столом, таясь от официантки, и торопливо опрокинул ее в рот. Что и говорить — экономный парень, если водку покупает в магазине, где она дешевле.
И заказ у Семена был разочаровывающе скромен. На рубль с небольшим. Бульон куриный и пожарские котлеты. Тут даже при купюрах можно мелочью обойтись.
Тогда Леонид поднял к глазам часы. Это была знаменитая «Омега». Она сияла перламутровым циферблатом, светила тускло золоченым корпусом — маленькое солнце на левой руке — подарок мамы.
— «Омега», — на всякий случай подтвердил Леонид, будто между прочим. На тот случай, если Семен не заметил.
— Сколько? — спросил Семен напрямик.
— Сто пятьдесят. Сфарцевал за двести. Но тебе могу за сто пятьдесят. Ты мне нравишься, — ответил Леонид, не моргнув.
— Я не о том. Сколько часов?
— Двадцать восьмого, — сказал Леонид, опять не моргнув. Будто ничего и не было.
— Мои идут черт знает как. Чухаешь утром в парк, раньше будешь или с опозданием, об этом никакого представления, — пояснил Семен.
— Точные часы — лучшее украшение мужчины. Особенно такие, как «Омега», — бесстрастно заметил Леонид.
— А-а-а, те самые, — протянул Семен с уважением, не рискуя показаться профаном.
Леонид еще раз поднял часы к глазам. На этот раз он плавно пронес, описав ими большую дугу, едва ли не под носом у Семена. Семен проследил за их движением взглядом совы.
— Так сколько? — снова спросил Семен.
— Двадцать пять восьмого.
— Ломишь сколько за них? Я об этом.
— Я уже сказал: за сто пятьдесят. Но только тебе. Скидка за компанию. Люблю компанейских ребят и на этом, конечно, теряю. Да уж ладно, принцип дороже всего, — сказал Леонид, хлопая Семена по плечу.
Все шло как по заказу. Правда, этот простак не отступил от традиции и начал бойко торговаться, предложив баснословно низкую сумму.
— Сотня. Идет? — сказал Семен.
— Только сто пятьдесят. Пятнадцать десяток. И не меньше, — возразил Леонид железно.
Сейчас он словно весил несколько тонн, и вот Семен на него натолкнулся.
— Меня не сдвинешь, Сема. И не трать попусту время, — сказал Леонид сочувственно и вместе с тем непреклонно и походя сочинил маленькую историю о том, как достались часы.
Это было трогательное повествование. О том, как он долго ловил одного наивного француза, но тот лишь прикидывался наивным и на самом деле содрал с доверчивого фарцовщика лишнюю десятку. А в довершение была погоня. Он еле увильнул из цепких рук народной дружины.
— Это было, точно в кинофильме, Сема. Ты видел «Парижские тайны»?
— Два раза, — сказал Семен с гордостью. — Он здорово спрыгнул с крыши. И шею не свернул.
— Так и я, как этот Жан Маре. Они за мной, а я по крыше. Но, к счастью, обошлось пожарной лестницей. Теперь ты видишь, какая работа. Горячий цех. И за сто пятьдесят только тебе. За красивые глаза.
— А часики рыжие или туфта?
— Есть проба и все чин по чину, — сказал Леонид и заломил рукав пиджака.
Часы опять чарующе сияли. Маме повезло на тираже, и тут подвернулось это чудо в магазине на улице 25-го Октября, и весь выигрыш ухнул на подарок сыну.
— Ладно. По рукам, — согласился Семен свободно. — Только вот этих самых денег нет у меня. Нетути. — И он захохотал довольный. — Разве что грамм по двести и селедку. На это мы сейчас наберем. Даже на больше, — добавил он затем по-компанейски и вновь полез за пазуху за бутылкой. — Давай, что ли, выпей, чего так сидеть спустя рукава?
— Я не пью, спасибо, — сказал Леонид.
— А ты для души, а? — настаивал этот рубаха-парень, начиная постепенно вызывать симпатию.
Леонид вспомнил, как его разыграли с часами, и засмеялся. Семен понял, о чем он, и сказал:
— Это еще что. Я не такое умею… Тебе, может, коньяк? — Я плачу, — заверил Семен и в доказательство полез в карман, пошуршал там деньжатами. — Не жирно, но на двоих-то нам хватит, а?
— Не в этом дело. Я не пью совсем. Ни капли, — сказал Леонид совершеннейшую правду.
— Ну, полстакана?
— Даже наперсток.
Они боролись долго. Семен умолял и грозил.
— Ты меня обижаешь, — сказал он ультимативно.
— Ну ладно. Скажу по секрету. Запойный я, понимаешь? Теперь тебе ясно?
— Извини, друг, извини, — произнес Семен виновато.
— Чего уж там.
— Нет, ты меня извини, — упорствовал Семен.
— Да пей, черт с тобой.
Семен отправился искать официантку. И пошел пир горой. Он пил рюмку за рюмкой Но ему было мало этого. Семен завел дружбу с соседними столами и ходил к ним, прихватив графин. Его бутылка давно опустела, и он перешел на здешний коньяк.
Леонид терпел все это и временами косился в угол, человек в сером костюме все еще сидел за столиком в углу и равнодушно смотрел в окно.
Изредка Леонид торопил Семена, но тот гулял вовсю, побратавшись с половиной сидевших в кафе, и только отмахивался, когда Леонид хотел его утихомирить. Наконец он устал и стал вести расчеты.
Тут Леонид начал смотреть в оба глаза. А Семен полез в карман и выгреб горсть мелких бумажных денег. Мятые рубли торчали сквозь сжатые пальцы. Семен долго расправлял их в непослушных, одеревеневших руках. И Леонид испытал некоторое облегчение. Было бы просто жаль, окажись этот бравый гуляка преступником.
Потом он повел Семена на улицу, слегка придерживая за локоть.
— Возьмем поллитровку — и к Люське, — предлагал тот, обнимая Леонида за шею.
Леонид убеждал его ехать домой, но Семен не хотел ни в какую. Его, Семенова, душа требовала веселья. К Люське, и все, заладил он одно свое.
«Жаль парня. Еще куда-нибудь угораздит. Его бы в постель, — подумал Леонид. — Может, и лучше что к Люське, все же посмотрит за парнем. Близких-то никого. Словом, к Люське так к Люське».
Они застряли в дверях и затем все-таки вывалились на улицу. Тут вечер был в полном разгаре. У подземного перехода толпились ребята. По Горького туда-сюда переливалась публика.
После некоторых усилий Леонид выколотил из Семена Люськин адрес и потащил на стоянку такси. Уже подсаживая случайного приятеля в машину, он обернулся и увидел мужчину в сером. Тот закуривал, прикрывая ладонью огонек. Лицо его было слегка озадаченным. Потом мужчина повел головой, что-то отрицая. Леонид отвел глаза.
— На Полянку, — сказал он водителю.
— А, друг, — промямлил Семен и полез к шоферу с объятием, и Леонид еле его угомонил. Тогда Семен забился в угол и оттуда без конца твердил:
— Я тебя обидел? Да? Нет, ты мне скажи: я тебя обидел?
Когда они прикатили на Полянку, Семен перестал соображать окончательно. Вначале он не хотел вылезать из такси, что-то мямлил и упирался. Потом долго не узнавал Люськин дом. Стоял, широко расставив ноги, и его раскачивало, точно осинку. После длительных потуг он ткнул пальцем в сторону:
— С-сюда.
Они подошли к подъезду. Перед ними зияла тьма.
— Стянули лампочку, наверное — подосадовал Леонид. — Ну-ка, держись за меня. Какой этаж-то?
— Второй. Этаж второй, — тупо сказал Семен.
Леонид неуверенно вошел в темноту. Судя по всему, это был коридор. Семен плелся рядом, наваливаясь тяжелым плечом, и твердил:
— Счас. Выпьем счас. У Люськи есть в заначке всегда.
— Никак ступеньки, осторожно, — сказал ему Леонид, едва не оступившись впотьмах.
Он начал щупать ногой ступени. И вдруг левая рука хрустнула, опалив все тело острой болью, перед глазами сверкнули искры, и Леонид полетел вниз. Он инстинктивно втянул голову в плечи и ударился обо что-то холодное и твердое. Не теряя мгновенья, перекатился на спину, поджал ноги для удара, готовый к защите. Но было тихо.
— Семен, — осторожно позвал Леонид.
Тот не подавал признаков присутствия. Леонид встал, растирая ушибленное тело. Достал коробок и чиркнул спичкой. Он был внизу у дверей подвала. Тогда он поднялся наверх, побрел по коридору на сумеречный свет и очутился на незнакомой улице. Семена нигде не было.