— Ты подходишь к незнакомым людям и начинаешь расспрашивать их о соседке, правильно?
Лоренс поморщился.
— Ну, в общем и целом верно. Да, теперь я понимаю, почему у меня ничего не выходит. Но пойми и ты: я чувствую себя в Нью-Йорке этаким Рип ван Винклем. Мне еще нужно освоиться, привыкнуть… Здесь все так изменилось!
— Люди остаются людьми, Лоренс, и в каждом из нас есть две стороны: хорошая и плохая. В этом отношении все по-прежнему, хотя пропорция, безусловно, несколько изменилась, да и обстоятельства, вызывающие позитивную или резко негативную реакции, тоже. Ты хорошо изучил себя, Лоренс… Попытайся столь же внимательно отнестись к людям, с которыми беседуешь.
Лоренс слегка воспрянул духом.
— Я попробую…
— Ты ведь никуда не торопишься, так что времени у тебя достаточно.
Лоренс машинально кивнул, соглашаясь. Да, никакого конкретного срока перед ним не поставлено, да ведь и сам он знал людей, которые гонялись за своими Аномалиями буквально годами. Но с другой стороны… с другой стороны, сейчас ему больше всего хотелось снова оказаться в уютной и привычной обстановке монастыря.
— Я хотел бы переночевать в кампусе, — проговорил он.
Герта досадливо прищелкнула языком.
— Только не сдавайся, Лоренс, — сказала она. — Это обычная агорафобия, она скоро пройдет. Кроме того, ты еще не слышал мои новости…
— Я вовсе не собираюсь сдаваться, просто я хочу лечь в собственную постель. Так какие у тебя новости?
— Ты не можешь позволить себе терять по четыре часа в день на очереди к пунктам проверки, так ты никогда не выполнишь свое задание, — категорично заявила Герта. — А новости у меня такие: как мы и предполагали, Збигнев Кротовски проделывал подобные штуки уже не в первый раз. Я подняла журналы регистрации за три года и обнаружила, как минимум, десять информационных потоков, которые умышленно испортил наш Збикрот. Нужно отдать ему должное: каждый раз он придумывал новый способ и потому попался только сейчас. Кроме того, в каждом случае он использовал замаскированные сигнальные алгоритмы, которые известили бы, если бы кто-нибудь наткнулся на его «художества». Похоже, все эти годы бедняга жил как на вулкане и только и ждал момента, когда ему удастся вырваться. Откровенно говоря, ему не позавидуешь.
— Так чем он все-таки занимался? — уточнил Лоренс. — Шпионил?
— Несомненно, — подтвердила Герта. — Весь вопрос в том, на кого он работал? На какие-то зарубежные организации? На Службу безопасности?.
Некоторое время Лоренс и Герта обсуждали, не следует ли им сообщить в СБ о происшествии, но потом решили этого не делать. Орден выполнял для Службы определенную работу, но старался не взаимодействовать с ней по другим вопросам. Между двумя организациями действовало как бы негласное соглашение: покуда Орден успешно справлялся с «проходкой» информационных потоков, он мог не сообщать в СБ о странных случаях среди братии, хотя во внешнем мире подозрительность и доносительство процветали. У Безопасности были, разумеется, и спутники, и завербованные агенты, и подслушивающие устройства, и миллиметровые радары, и другая сверхсовременная электронная разведывательная техника, которая следила за ситуацией в каждом кампусе, в каждом монастыре, однако, по большому счету, монахи всегда оставались для СБ «чудиками», которые не сумели ужиться в обществе и в итоге были вынуждены уйти из мира, чтобы общаться только с себе подобными. Кроме того, «чудики» были весьма и весьма полезными работниками. Короче, Служба относилась к Ордену так же, как начальники в фирмах, где Лоренсу доводилось работать, относились к системным администраторам: для СБ монахи были просто человеческим материалом, который никого не интересует до тех пор, пока не случится какое-нибудь ЧП.
Нет, не было ровным счетом никакого смысла сообщать в Службу безопасности о лишних шестидесяти восьми байтах.
— Не понимаю, зачем СБ понадобилось портить собственные инфопотоки, — вслух подумал Лоренс.
Герта усмехнулась.
— А тебе известно, что, когда Советский Союз ушел из Финляндии, в местной штаб-квартире КГБ обнаружили сеть проводных подслушивающих устройств, общая длина которой составляла 40 километров — и это при том, что в самом здании было всего двенадцать этажей! Подозрительность рождает подозрительность — это прописная истина. Вот почему самым страшным, самым опасным врагом Службы безопасности является сама Служба безопасности.
Лоренс машинально обернулся. По улице за его спиной то и дело проносились оранжево-черные патрульные машины СБ. Чуть слышный звук их электрических двигателей висел над городом, сплетаясь в причудливую мелодию.
— О'кей, — сказал он, — значит, они сделали это по привычке шпионить за всем и вся. Только мне это ничем не поможет — я по-прежнему не знаю, как найти Збикрота. В доме, где жила его сестра, со мной никто не хочет разговаривать.
— Люди напряжены, они боятся. Ты должен как-то их успокоить. Расскажи им правду — это часто срабатывает, — посоветовала Герта.
— А тебе известно, как жители Нью-Йорка относятся к Ордену? Лоренсу вспомнилась Пози. — Не знаю, поможет ли мне такая правда…
— Ты пробыл в Ордене шестнадцать лет, Лоренс, — напомнила Герта. — И ты больше не косноязычный изгой, который никому не нужен и не интересен. Попробуй поговорить с ними.
— Но…
— Действуй, Лоренс. Ты умный мальчик, ты что-нибудь придумаешь.
Но действовать Лоренс начал только ближе к вечеру, когда жители дома стали возвращаться в свои квартиры. Кто-то тащил пакеты с продуктами, кто-то прогуливал собаку, кто-то шагал усталой, но быстрой походкой с намерением как можно скорее завалиться в кровать. Он почти решился обратиться к молодой, симпатичной девушке, но вовремя сообразил, что она вряд ли заговорит на улице с незнакомым мужчиной. В конце концов Лоренс остановил свой выбор на молодом мужчине лет тридцати, одетом в джинсы и просторную армейскую куртку, которая выглядела так, словно кто-то из его предков воевал в ней на Восточном фронте.
— Прошу прощения за беспокойство, — сказал Лоренс. — Я ищу одного человека, который жил когда-то в этом доме.
Мужчина остановился и внимательно оглядел Лоренса с головы до пят. Под курткой на нем был надет очень красивый, явно импортный свитер, один вид которого наводил на мысли о Милане, Париже или Токио. По сравнению с этим великолепным дизайнерским изделием дешевый полимерный плащ и скромный, хотя и довольно теплый темно-коричневый костюм монастырского кроя выглядели просто жалко, и сейчас Лоренс ощутил это с особенной остротой.
— Что ж, желаю удачи. Может, вам повезет, — сказал обладатель свитера. Он уже собирался двинуться дальше, когда Лоренс в отчаянии схватил его за рукав.
— Еще раз простите, но… мне очень нужна помощь! — воскликнул он. — Для меня все здесь очень непривычно, и я… Возможно, при других обстоятельствах я сумел бы убедить вас, что меня можно не бояться, но сейчас я просто не представляю, как это сделать. Я вообще не очень-то умею общаться с людьми, но мне действительно нужно найти девушку, которая когда-то жила в этом доме.
Мужчина остановился и окинул Лоренса еще одним пристальным взглядом. Быть может, он понял, что за этими словами стоит что-то по-настоящему важное, а может быть, его просто обезоружил искренний тон Лоренса. Как бы там ни было, он повернулся к нему и спросил:
— А зачем вам это?
— Долго рассказывать, — ответил Лоренс, но тут же спохватился: — Дело вот в чем: я монах из Ордена созерцательных аналитиков. Один из насельников нашего монастыря внезапно исчез. В этом доме когда-то жила его сестра… может, и сейчас живет. Я хотел спросить у нее, не знает ли она, как мне найти ее брата.
— И никто из моих соседей, по-видимому, не захотел вам помочь, — догадался мужчина.
— Вы второй человек, к которому я обратился, но…
— Мы в нашем мире не очень-то любим беседовать друг о друге с незнакомцами: слишком велика вероятность наткнуться на шпика. Но вам повезло: моя собственная сестра тоже в Ордене, только в Орегоне, поэтому я знаю, что вы, монахи, не доносите. Так кто вам нужен?