— Правда. И она действительно живет в Орегоне, в монастыре Ордена.
— Она тоже работает на вас?
Рэнди фыркнул.
— Разумеется, нет. Я бы никогда так с ней не поступил. Но мои начальники знают, что всегда могут добраться до меня через нее, так что в каком-то смысле мы оба работаем на них.
— А я работаю на тебя?
— В общем и целом — да. Збикрот здорово испугался, когда ты на него вышел, поэтому он… Поэтому его больше нет.
— В каком смысле — нет?
— Этого мы не раскрываем. Никогда. Быть может, ему удалось успешно исчезнуть, и теперь он вместе с сестрой живет где-то под чужим именем, а может, Збикрот исчез в результате одного из наших оперативных мероприятий. Незнание, друг мой — одна из тех вещей, которые удерживают наших агентов в игре.
— И я теперь тоже ваш агент?
— Как я уже говорил, система никуда не исчезнет: СБ переживет многое и многих. К примеру, вчера вечером ты встретился с нашими сотрудниками… Каждый из них в свое время на чем-то прокололся и теперь старается делать хорошую мину при плохой игре, но, как ты сам видел, наша жизнь не так уж плоха. Кроме того, мы считаем, что в меру наших скромных сил делаем мир лучше. Кому-то ведь нужно исполнять грязную работу, так почему бы не нам? По крайней мере, мы не даем хода явным психам и дремучим садистам… — Рэнди отпил небольшой глоток кофе из стоявшей у него на столе крышки от термоса. — Для этого нам и понадобился Збикрот.
— Он помогал выявлять «дремучих садистов»?
— Это было одной из его основных задач. Говорят, что власть развращает, но она же притягивает всякого рода извращенцев. Существует определенный тип людей, которые — можешь себе представить? — мечтают стать сотрудниками Службы безопасности с детства. Эти-то и представляют главную опасность.
— А я?
— Что — ты?.
— Я тоже буду выявлять садистов?
Рэнди усмехнулся.
— Ты схватываешь все буквально на лету.
Стена, окружающая кампус, выглядела снаружи более чем внушительно. Высокая, покрытая соединенными бесшовным методом металлическими плитами, выкрашенная в строгий темно-серый цвет, она казалась неприступной. Вдоль подножия стены тянулась полоса земли шириной в несколько ярдов, где не росло ни единого кустика. Со стороны могло даже показаться, будто внешний мир не смеет приближаться к этой цитадели Ордена вплотную.
Интересно, как Збикроту удалось покинуть территорию монастыря?
Лоренс понимал, что этим вопросом ему следовало задаться раньше, когда он еще только покидал кампус. Увы, тогда он слишком нервничал, чтобы подобное могло прийти ему в голову. Но и сейчас он не знал ответа на этот весьма интересный вопрос.
Так как же он все-таки вышел?. Взломал ворота? Но ведь старый монах-охранник говорил, что шлюз находится под высоким давлением и что преодолеть его, не наделав шума, невозможно.
Нет, если Збикрот покинул монастырь через ворота (а как еще, скажите на милость, это можно сделать?), то он вышел через них совершенно свободно. Иными словами, его кто-то выпустил, причем сделал это так, что в электронном журнале не осталось никаких записей. Кто-то из работающих в кампусе братьев изменил поток информации, идущий от датчиков ворот, и все сведения о преодолевшем шлюз человеке оказались стерты, уничтожены. Что ж, теперь по крайней мере ясно, что кроме Збикрота в монастыре были и другие мастера-фальсификаторы, работавшие на Службу безопасности.
Лоренс упрямо тряхнул головой. Он принадлежал Ордену, и его место было там, за этой стеной. В монастыре он познал себя, научился оценивать и анализировать свои мысли и поступки с той беспощадной объективностью, которую раньше применял исключительно к окружающим. Первая Аномалия, которую ему удалось обнаружить, служила для него источником радости и тайной гордости — Лоренс рассматривал ее в первую очередь как свидетельство своего растущего мастерства, как показатель готовности шагнуть на новую, высшую ступень. Откуда же теперь эта неуверенность, эти колебания?.
Лоренс еще немного подумал, потом позвонил Герте. Рэнди снабдил его новым личным компьютером со специальной прошивкой, которая копировала всю входящую и исходящую информацию и отправляла ее по защищенному каналу в Службу безопасности. С тех пор как Лоренс загрузил комп в первый раз, его не покидало странное ощущение двойственности. Как будто внутри него поселился кто-то чужой. И этот чужак пристально за ним наблюдал.
— Алло, это ты?
— Я ужасно рад снова слышать твой голос, — совершенно искренне сказал Лоренс. «Интересно, знает ли Герта об агентах и помощниках СБ внутри монастыря, — подумал он. — А может, она и сама одна из них?» И все же слышать ее голос ему действительно было приятно. Компьютер, впрочем, поспешил уведомить Лоренса: что бы он ни делал, это будет ему нравиться. Но он знал это и без подсказки.
— Ты несколько дней не выходил на связь. Я волновалась.
— Да, насчет этого…
— Что случилось?
И снова Лоренс заколебался. Если он все расскажет Герте, она тоже окажется завязана… если уже не завязана. Если он все расскажет, они быстро найдут на нее какой-нибудь компромат. Нет, не нужно ничего говорить. Самым разумным в его ситуации было просто вернуться в монастырь, а потом улучить момент и изменить какой-нибудь поток битов. Он справится с этим лучше, чем Збикрот. Никто ничего не заподозрит. Никто не сумеет выявить его Аномалию. И даже если сумеет — что с того?. Ведь до момента, когда это случится, он успеет прожить в кампусе еще несколько дней, месяцев, а может быть, и лет.
К тому же если он этого не сделает, то сделает кто-то другой.
Кто-то другой.
Обязательно.
Лоренс больше не колебался.
— Я звоню, чтобы попрощаться. Попрощаться и поблагодарить за все. Думаю, мы больше не увидимся.
Откуда-то издалека до его слуха донеслось веселое жужжание электродвигателя патрульной машины. Компьютер поспешил сообщить Лоренсу, что его дыхание участилось, и ему пришлось усилием воли воздействовать на свои дыхательные центры, чтобы надоедливый прибор наконец заткнулся.
— Лоренс?. Что ты…
Он прервал соединение. Черно-желтая патрульная машина СБ показалась в его поле зрения. Словно пчела на цветок, она неслась к монастырской стене.
Лоренс закрыл глаза, и перед его мысленным взором снова возникли блестящие магнитные ленты, которые с легким шуршанием разматывались и исчезали, растворялись где-то в голубоватой дали. Исчезали… Да, он мог это сделать. Мог попасть в то заветное место, откуда открывался путь куда угодно.
И это было единственным, что имело значение.
РИК НОИБЕ
ПОЛЕВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Лед треснул, стоило мне сойти с валуна. Я отскочил на безопасное расстояние, а льдина ушла под воду. С ботинок капало, от страха меня прошиб озноб. Я опустился на камень и сидел, пока пульс не упал ниже сотни. Солнце еще воспламеняло облака на горизонте, когда на небо поднялась луна. Издалека донесся победный крик утки.
«Ты здесь уже четыре года, старик. Пора бы дать этим уткам нормальное имя».
И тюленям. И множеству других инопланетных животных и растений, которых моя лень продолжала приравнивать к земным аналогам.
Раздался второй, затем третий крик. Во время весеннего гона мужские особи каждую ночь дерутся за поддержание своего статуса. Я посмотрел на часы. До ночи, к счастью, оставалось еще два часа — вполне достаточно, чтобы прогуляться пешком к кораблю. В бой с ревом вступила еще одна утка.
Единственное, что делало этих инопланетных созданий похожими на уток — их клювы и перепончатые лапы. Летать они не умели, а их плотные крылья заканчивались множеством когтей. На этом континенте они занимали нишу высшего хищника, вроде полярного медведя. Впрочем, полярный медведь рядом с уткой показался бы просто котенком. В свое время я пытался компенсировать разницу в возрасте и положении и называл этих существ ursus duckus[7], желая показать своим магистрам, что у меня есть чувство юмора.