— Мне нужна какая-нибудь вещь Сары, — сказал ему Джей-Джей. — Что-нибудь из одежды, например.
— Дрочить, что ль, с этим будешь? — ухмыльнулся Гармиш; подобные выражения у него считались остроумными.
— Возможно, — ответил Джей-Джей. — И мне надо поговорить с шерифом. Наверное, он предоставит мне нужное.
Вейд Гармиш зарычал — письменно это выглядело бы примерно так: гр-р-р-р, — но поднялся и, шатаясь, потащился прочь, грохоча по покрытому линолеумом фанерному полу ножищами сорок пятого размера, которые он частенько использовал для работы с подозреваемыми. Целый час Джей-Джей полулежал на столе в офисе, пролистывая «Пентхаус» и жалея, что у него нет с собой «Алоэ-вера». Потом дверь с грохотом распахнулась.
— Матушка Сары считает тебя сумасбродным дубиной, — заявил Гармиш, швырнув на пол звонко шлепнувшуюся картонную коробку. (Он имел в виду, конечно, ее мачеху, ибо родная мать почила в бозе.)
Заместитель схватил свой журнал и вывалился в коридор. Джей-Джей медленно и аккуратно просмотрел содержимое коробки, нежно перебирая кучку милых и трогательных детских нарядов, не менее умилительных от того, что маленькие платьица и всякая всячина были задорого куплены в Хьюстоне и Новом Орлеане в эксклюзивных магазинах для модных детей и подростков. Каждая вещь была тщательно вычищена, ни одна из них не источала ни малейшей вибрации. Вдруг на самом дне коробки он увидел плюшевого мишку — удивительно старого и потрепанного. Может, это любимая игрушка, без которой Сара не может заснуть? Он дотронулся до мишки — ух ты! Его словно током ударило.
Джей-Джей удержал равновесие на своенравном стуле и обеими руками прижал игрушку к груди. Он никогда не испытывал столь сильной и глубокой тоски. Где бы Сара ни находилась, она была жива, но ужасно напугана, возможно, в темноте — да-да, он с уверенностью ощутил, что она в темноте, — ей страшно, ей как никогда нужен ее спасительный медвежонок. Время от времени ужас сменялся гневом, когда девочка думала об Альферде В. Финче. Сукин сын, когда-то он пропалывал розы на клумбах и, втираясь в доверие, часто дарил ей цветы. «Они почти такие же красивые, как и ты, дорогуша», — вспоминала она его слова. Вспоминала с ненавистью. А эта маленькая леди, почувствовал Джей-Джей, прекрасно умела ненавидеть.
К тому же Альферд действовал не один. Кое-чего Джей-Джей до сих пор не знал. Как только садовник отвез Сару достаточно далеко от школы, они остановились, и в джип забрался грузный неуклюжий человек в бандитской шапке-маске. От него пахло сухим вином и табаком, он накинулся на девочку, завернул ее в грязное одеяло, свалил на пол и поставил на нее ноги. Там она лежала очень долго, возможно, несколько часов. Плотная тряпица была удушающе жаркой и пыльной — Джей-Джей даже несколько раз чихнул, столь яркими были воспоминания, — и в результате Сара обмочилась. Она переживала такой конфуз и столь невероятную злость, что если бы обладала способностями к телекинезу, оба ее похитителя испарились бы бесследно, как они того в полной мере и заслуживали.
Наконец Альферд остановил джип в какой-то пустынной глуши, развернул девочку и дал попить холодного чаю, пока его сообщник стоял на стреме. Она бросила несколько внимательных взглядов на мужика в маске, достаточных, чтобы запомнить: он невелик ростом и широк, и его сандалии «Найк» тоже небольшие и широкие, будто бы в них помещались ноги очень большой утки. Затем — видимо, в чай был подмешан какой-то наркотик — Сара впала в глубокий сон и спустя неизвестно сколько времени проснулась, обнаружив, что лежит в темноте на твердых, деревянных досках. Ощупав пространство вокруг себя, она нашла пластиковую бутылку с водой и ломоть хлеба. Она подумала, что находится в ящике комода, потому что над головой сверху нащупала крышку. В ящике было жарко и трудно дышать, а свежий воздух тонкой струйкой втягивался внутрь через гибкий садовый шланг. Время от времени девочка то спала, то теряла сознание, у нее невыносимо болела голова, и она начала бояться, что медленно умрет от удушья.
Джей-Джей тоже этого боялся. В чужой голове он гостил не первый раз. С тех пор как ему исполнилось года четыре или пять, время от времени его внезапно и непредсказуемо одолевали странные ощущения. Но пребывать в тесной темнице с Сарой было на несколько порядков… иначе. Во-первых, она сильно мучилась и страдала, а во-вторых, ее жизнь зависела от него. К тому же он не мог сказать, где она находится, потому что она и сама этого не знала.
В расстройстве Джей-Джей потерял душевное и физическое равновесие, и стул снова скинул его на пол. Он кое-как поднялся, не выпуская мишку из рук, и стал, спотыкаясь, бродить по комнате, врезаясь в стены и наскакивая на старую зеленую мебель, растерянный и полностью дезориентированный в пространстве.
А потом он кое-что заметил. Интенсивность страданий Сары была не абсолютно одинаковой во всех точках кабинета. Около северной стены ощущения были чуть-чуть сильнее, около южной — чуть слабее. Как в детской игре «Горячо-холодно».
Ага!
Он вышел из кабинета. Вейд Гармиш на посту отсутствовал — наверное, он в туалете, потому что «Пентхаус» тоже исчез. Джей-Джей прошел вниз по коридору, нашел входную дверь и принялся сновать по парковке среди больших блестящих полицейских автомобилей. Ощущения колебались более заметно. Теперь сомнений не оставалось — мишка служил приемником Сариных эмоций, компасом, указывающим ее местонахождение.
Джей-Джей бросился обратно в здание и вломился в большой кабинет, где шериф Чу беседовал с полудюжиной неприглядных, изрядно потертых личностей, совокупно составляющих полицейскую комиссию, то есть правление округа Сент-Женевьев. Но Джей-Джею было все равно. Прижимая мишку к груди, он выпалил, задыхаясь:
— Мне нужен водитель. Думаю, что могу привести вас к Саре Рэпп.
Он никогда не видел, чтобы стодвадцатикилограммовый человек двигался так быстро.
Продолжение этой истории вскоре стало известно за пределами Сент-Женевьев и даже еще дальше. Шериф вытащил заместителя Гармиша из сортира и приказал ему заводить колымагу. Втроем они впрыгнули в авто и сорвались с места, при этом Джей-Джей по-прежнему крепко прижимал мягкую игрушку к груди. Гармиш попытался ввернуть какую-то насмешливую ремарку и тут же получил ответ Чу:
— Заткни свою поганую пасть и рули.
Они блуждали в путанице узких щебеночно-асфальтовых улочек, пересекающих округ Сент-Женевьев во всех мыслимых направлениях, а Джей-Джей непрерывно бубнил: «Тут налево. Здесь направо». Наконец взорам спасателей предстала свалка в засохшем русле, и они в недоумении остановились на берегу. Узкие глаза шерифа быстро осматривали землю, пока зоркий взгляд охотника не отметил почти невидимый след, тянувшийся по грязи вокруг свалки, отпечатки шин джипа.
Тут же Джей-Джей вылетел, Гармиш выпрыгнул, а Чу выкатился из полицейской машины, и они пошли по следам в самый отдаленный и заброшенный уголок кустарникового леса в Новом Свете. Они пробили себе дорогу через чащи колючих вьющихся растений и нашли кусок садового шланга, торчащий из квадрата потревоженной и осевшей почвы, отмечающий могилу Сары. Срочно вызванный шерифом экскаватор вытащил из-под земли маленькую девочку, лежащую в импровизированном гробу — прочном упаковочном ящике, — все еще живую, хотя жизнь едва теплилась в ней.
Дальнейшее продолжение истории разворачивалось, пока Сара, прижимая медвежонка к сердцу, проходила курс реабилитации в больнице в Батон-Руж. След джипа вел к асфальтовому шоссе LA1313, где и исчезал. Разослали ориентировку на транспортное средство, и уже пошли сообщения о том, что его видели на пути от Нома до Патагонии. Больше ничего эта линия поисков не дала. Но вдруг случайный рыболов, праздно плывущий на лодке в окрестностях озера Бокаж — одного из полузаросших водоемов, забытых беспокойной Миссисипи при очередной смене русла в плейстоценовую эпоху, — заметил необычную активность в стайке горбыля. Он подобрался поближе и обнаружил этих рыб с говорящим названием суетящимися внутри и вокруг затопленного джипа, где они доедали останки Альферда В. Финча.