Однако Алексей Толстой, писавший XVII главу, поддержал собрата-фантаста. Он вернулся к теме бабочек, важной в начале и забытой в середине. Он ввел молодую женщину-ученого, двадцатилетнего профессора, раскрывшего тайну «огнеопасных» мотыльков. Эта глава — чистая НФ! Но наивная, как все НФ-книги тех времен. Оказывается, у бабочек в пыльце присутствует неизвестный доселе элемент таблицы Менделеева, который при полете «разлагает азот воздуха» и «выделяет атомы водорода», что и дает вспышку. Присутствуют понятия «жизненная сила», «эманация», однако за ними вполне угадывается идея радиоактивности. Чем не провидение! Зощенко, писавший XIX главу, тему «огнеопасных» насекомых продолжил, но по-своему, с народным юмором — у него бабочка «летит и вращается и искру из себя выпущает», потому что «при ней вроде, как бы сказать, зажигалка такая пристроена… вот искра и выпущается». Автор, писавший под псевдонимом Н. Огнев, в XXI главе вновь подпустил научной фантастики — он определил атомный вес неизвестного элемента и поместил его в один ряд с радием, торием и ураном…
Так роман, начавшийся как фантастическая сказка, преодолел ухабы бытописательства и к финалу приобрел уверенные черты научно-фантастического боевика. Аросев в XXIII главе, которая так и называется «Марсианин», намекнул на инопланетное происхождение таинственного иностранца из странного дома: «Есть… ученые, которые говорят, что среди людей, происшедших… дарвинским способом, есть люди, происхождение которых на земле иное». Теперь Струк не просто чужак-иностранец, он вообще иной! «…Двуногий, двурукий, двуглазый. Но вот глаза у него очень большие и цвета стали. А голова его тоже непомерно огромна и без волос, как полированный шар. Рост марсианина — аршин с небольшим». Фантастические мотивы теперь уже оставались до самого конца. Ефим Зозуля в XXIV (предпоследней) главе ввел гениального изобретателя, благодаря огнетушителям которого пожары в Златогорске были полностью прекращены, а число персонажей фантастическим способом уменьшилось — для этого тоже был изобретен специальный прибор… Однако Михаилу Кольцову нужно было другое. Он завершал роман и по мере сил сводил все линии (хотя кое-какие хвосты все-таки остались), а в конечном итоге вывел произведение совсем на другой уровень. Были пожары? Конечно, их придумали писатели! Как и весь город Златогорск. Но выдумывая, они неожиданно попали в самую суть — Советская Россия в кольце врагов, кругом вредители, всюду шпионы… А ведь период повальной шпиономании еще не начался. Тоже своего рода прозрение. Роман кончается словами: «Большие пожары» позади, великие пожары — впереди!». Что было впереди, мы все знаем… Еще одно прозрение.
Вот так 25 писателей сообща, но не сговариваясь, из сказки Грина сделали прогноз на двадцать лет вперед.
Андрей СКОРОБОГАТОВ
ПЛЕЕР ДЛЯ ФЭНА
Наверное, ни один литературный журнал (включая журналы жанровые) не уделял столько внимания музыке, сколько «Если». Несколько лет назад мы дали целую серию публикаций о взаимосвязях музыки и литературной фантастики — «Мелодии иных миров» (1999, № 5), «Хоббиты с электрогитарами» (2002, № 3) и «Фонотека имени Айзека Азимова» (2002, № 8 и № 12). Но, вероятно, среди наших читателей процент меломанов все-таки больше, чем, например, у «Нового мира». Им, нашим читателям, тех публикаций показалось мало, они просят продолжения. А мы не умеем отказывать настойчивым просьбам.
Литература и музыка. Многовековая история искусства знает немало случаев, когда абсолютно разные виды творчества влияют друг на друга, порождая новые течения и направления. Барочная музыка и архитектура в стиле барокко, сюрреалистическая проза и произведения художников-сюрреалистов, серебряный век русской поэзии и русский романс — везде прослеживается связь между разными по форме, но близкими по духу культурными явлениями.
Взаимосвязь современной музыки и фантастики кажется для большинства чем-то невозможным или, по меньшей мере, непонятным. Это вызвано, главным образом, низким художественным качеством и жанровой ограниченностью музыки, «крутящейся» на радио и продающейся большими тиражами. Музыка, передаваемая по FM-радио и музыкальным ТВ-каналам, либо является развлекательной, либо не несет серьезной смысловой нагрузки и темы фантастики не затрагивает.
Однако не стоит забывать, что помимо развлекательного музыкального мейнстрима существует огромное количество других современных музыкальных направлений. Музыканты XX века подарили миру около двух сотен жанров, поджанров и стилей, большинство из которых продолжают существовать до сих пор. Более того, некогда процветали целые направления, напрямую связанные с фантастикой и теперь почти забытые. Фантастическая музыка существовала в СССР и существует теперь в России, но обо всем по порядку.
«Фантастикой в музыке» иногда называют саундтреки к НФ-фильмам. Подобные работы мы рассматривать не будем, потому что в таких случаях речь идет не об отдельных, независимых произведениях, а о музыкальном сопровождении другого «отражения» — фантастического кино. Для начала условно разделим все остальные отражения фантастики в музыке на «прямые» и «косвенные». Прямым отражением НФ в музыке назовем использование музыкантами фантастических тем в лирике песен, а косвенным отражением обозначим все другие проявления темы в музыке, как то: общий фон творчества, темы в оформлении альбомов или в названиях, позаимствованных из литературы.
Оставим поиск параллелей ранней фантастической прозы и средневековой, барочной, классической музыки для профессиональных историков и культурологов. Настоящий расцвет НФ и формирование современных фантастических школ происходит в 1950–1970 годы. Примерно в это же время зарождается большинство жанров и стилей наиболее многообразного направления современной музыки XX века, а именно рок-музыки.
С рок-музыкой у обывателя, особенно человека старшего поколения, связано множество стереотипов. Не будем сейчас заниматься развенчанием мифов, стоит упомянуть лишь причину их возникновения — это все тот же мейнстрим. Англо-американские «школы» рок-музыки в 1960-е, равно как и русский рок в период перестройки, формировались как протестные направления, как вызов обществу. Разумеется, там имели место и алкоголь, и наркотики, однако в те же 60-е годы возникли жанры, смысловой и идеологической основой которых является фантастика, и о них сегодня знают единицы.
Прямая связь НФ с музыкой 1940-1960-х носила редкий, частный характер, и найти такие проявления будет достаточно сложно. Тексты некоторых песен из поздних работ британской группы The Beatles уже отчасти имеют научно-фантастическое содержание, например «Yellow Submarine» или «Across The Universe». Однако говорить о некоей глобальной фантастической концепции рано.
Лирика песен психоделических групп, использующих «кислоту» (ЛСД) либо имитирующих ее использование, нередко касалась околофантастических тем, потусторонних миров, эзотерики. Тем не менее подобные тексты редко являются хорошим примером прямого отражения фантастики в музыке. Чаще всего это «выкидыши сознания», сюрреалистические фантасмагории, а то и просто бессвязный набор слов. Косвенные отражения, напротив, можно в изобилии встретить в названиях групп, альбомов и песен.
В частности, альбом 1967 года «The Piper at the Gates of Dawn» («Волынщик у врат зари») группы Pink Floyd просто изобилует философскими посылами, сюрреалистическими и потусторонними образами. Вот примеры названий песен из этого альбома: «Astronomy Domine» («Астрономия господня»), «Lucifer Sam» («Люцифер Сэм»), «Interstellar Overdrive» («Межзвездная езда на повышенной передаче»). Музыка, использующая дисгармонии, идеально сочетается с подобными текстами.