Намеренно выбрав для встречи с Бенуа столик возле самой длинной витрины Арт-салон-отеля, Тесс умирала от нетерпения. Зная, что он ничего не расскажет ей о содержании их встречи с Матье, она все же попросила его о свидании, надеясь получить обнадеживающее мнение на этот счет.
— Только не говори, что я опоздал, еще без пяти! — объявил Бенуа, неожиданно возникший у нее за спиной.
— Я тебя подстерегала, однако ты сумел меня удивить…
— Ничего подобного, ты предавалась мечтаниям, не сводя глаз с «перевернутой баночки из-под йогурта», я тоже за тобой наблюдал.
Она поцеловала его, прежде чем внимательно рассмотреть с ног до головы, потом улыбнулась, счастливая от того, что он нисколько не переменился.
— Ты отлично выглядишь, и это меня радует.
— Мне удалось прийти в себя после нашего разрыва, и я очень горжусь собой!
— Бенуа, не поверю, что после ничтожной интрижки ты мог настолько серьезно страдать.
— Ты в этом уверена?
— Вот только не надо пытать меня серией своих вопросов спеца по психологии, как это уже было со мной! — усмехнулась она.
— Профессиональная деформация. Чтобы расшевелить пациента, всегда следует заканчивать вопросительным знаком! Но могу я хотя бы спросить, что ты будешь пить?
— Спритц[6].
— Ты — жертва моды. Во времена нашей «ничтожной интрижки» ты потягивала мохито.
— А ты стаканами глотал белое вино.
— Я остался верен этому… как и многим другим вещам.
Он кивнул официанту, сделал заказ и снова переключил внимание на Тесс.
— Волосы у тебя все так же хороши, — вздохнул он, не скрывая восхищения. — Ну просто Златовласка из детской сказки.
— Жаль только, что я не хожу к Медведям, чтобы похлебать из их мисок и поспать на их кроватях.
— Досадно, я сразу нарядился бы в гризли… Ладно, хватит об этом. Ведь ты встретилась со мной, чтобы поговорить о своем друге Матье, верно?
— Да. Я знаю, что ты ни за что не раскроешь профессиональной тайны, но я не могу перестать за него беспокоиться. Он стал неузнаваем.
— Думаю, он и сам себя не узнает.
— Он справится с этим? Станет таким, как раньше?
— Сначала нужно, чтобы он этого захотел. Может, он больше всего на свете и не хочет стать «таким, как раньше»?
— Так ведь его проблема в том, что он слишком перенапрягся в работе!
— Не своди проблему к очевидности. Когда так внезапно отключаются, речь может идти о куда более скрытых и глубинных причинах.
— Но ведь до сих пор он казался вполне счастливым…
— А ты можешь с уверенностью сказать, в чем заключалась его концепция счастья?
— Ну да, ты прав, не могу.
Разочарованная, Тесс поняла, что, как она и думала, почти ничего не сможет вытянуть из психиатра. Глядя на волны, она допила коктейль. Сколько еще времени продлится эта жуткая неопределенность? Любить человека, который, казалось, совершенно утратил вкус к жизни, представлялось ей невозможным.
— Ты до такой степени к нему привязана? — внезапно спросил Бенуа ласковым тоном.
— В нормальном состоянии, такой, каким он был, когда мы с ним встретились, Матье был самым замечательным человеком на свете.
— Чем именно «замечательным»?
— Он обладает безумным обаянием, даже не отдавая себе в этом отчета, что делает его еще привлекательнее. Он скромен, умеет слушать другого, и при этом его переполняет энергия. И с женщинами он ведет себя особенно: очень деликатен и в то же время настоящий рыцарь. Это честный, прямой человек, полный альтруизма. Ценит свободу других и при этом готов выложиться до конца, чтобы сделать приятное близким. Он обожает литературу, прекрасно говорит, готов поделиться всем, что у него на сердце. И никогда не ведет себя высокомерно. Все сотрудники магазина его боготворят. Он стремится преуспеть, но деньги на самом деле для него не имеют решающего значения.
— Каков портрет! Так это само совершенство, а не человек, — с иронией произнес Бенуа.
— Так и было. А сейчас он отказался от всего на свете, в том числе и от меня. А между тем я была уверена, что мы любим друг друга и нам удастся с ним что-то построить…
Она подняла голову, посмотрела на Бенуа, который на этот раз промолчал, словно забыв поддержать диалог очередью заученных вопросов.
— Прости, пожалуйста, — сказала она. — Тебе наверняка неприятно это слушать.
— Да нет, что ты. Какая разница! Ты имеешь полное право любить кого хочешь.
— Наверное, ты считаешь меня глупой, раз я вот так его жду и все еще надеюсь?