Как раз в этот момент машина остановилась перед Этвудом, и у меня не было возможности расспросить его больше.
«Этвуд» был одним из наших офисных зданий-небоскребов. Шеф вошел в коридор, провел нас в лифт, и мы поднялись наверх. «Шестнадцатый этаж», — буркнул Шеф оператору, и мы вышли в коридор на нужном этаже.
Следуя за шефом Дэвидсоном, мы подошли к анфиладе кабинетов, на матовом стекле двери красовалась надпись: «Кори и Ко., Главные офисы».
— Фу! — выдохнул Феннер. — Это случилось с ним? Нет?
Дэвидсон замер, положив руку на дверную ручку.
— Да, именно с ним. Старина Джон Кори, и вы можете догадаться, какой переполох это вызовет.
Он распахнул дверь, и мы вошли. Полицейский на посту коснулся фуражки в знак приветствия своему начальнику. Мы были в приемной. По всей комнате было расставлено несколько столов, и за одним из них испуганной кучкой сгрудились три девушки. Одна из них тихо всхлипывала. Я заметил мужчину, стоявшего к нам спиной и, по-видимому, смотревшего в темноту окна.
Не обращая внимания на обитателей этой комнаты, Дэвидсон направился к двери с табличкой «Джон Кори». Открыв ее, он остановился на пороге. Мы с Феннером столпились у него за спиной. Через его плечо я мог заглянуть во внутрь кабинета. Мужчина, одетый в серый костюм, стоял на полу на четвереньках. Он быстро поднял глаза.
— Заходи, — сказал он Шефу, — ты не сможешь испортить ни одного следа. Здесь нечего портить.
Мы вошли. За столом в центре комнаты сидел мужчина. Его голова покоилась на плоской крышке стола, руки были вытянуты вперед. Дэвидсон кивнул в его сторону.
— Все так, когда его и обнаружили, — просто сказал он. Это был мой первый случай насильственной смерти.
От ужаса или какой-то другой сильной эмоции, заставившей мое сердце учащенно биться, я двинулся вперед вместе с Феннером и посмотрел вниз на труп.
Один взгляд на согнутую спину сказал все. Пальто было пропитано кровью, которая хлынула из зияющей раны под левой лопаткой. Я никогда не скажу, почему я не упала в обморок, но я был близок к этому.
Феннер повернулся к человеку в сером.
— Что ты узнал, Фрэнк? — спросил он.
Фрэнк, который, очевидно, был детективом, мрачно покачал головой.
— Ничего, — ответил он, — кроме того, что ты видишь. Его ударили ножом, это очевидно, и тот, кто это сделал, забрал оружие с собой. Но как он попал сюда и как выбрался, одному Богу известно. Я ползал по этому полу на четвереньках с микроскопом. Там нет ни следа. Ни единого отпечатка пыли от ботинок, кроме тех, что оставил сам Кори. Ничего. Ни отпечатка пальца на стенах, на столе, на теле, на полу, на дверной ручке — ни внутри, ни снаружи — нигде. Это выше моего понимания.
— Не могли ли войти через приемную, а? — глаза Феннера блуждали по комнате. Фрэнк медленно отрицательно покачал головой.
— Три девушки и главный бухгалтер там весь вечер, работают сверхурочно. Я клянусь, что никто из них не был в этой комнате этим вечером, Кори вошел через приемную — единственный способ, которым он мог войти, потому что в этот кабинет есть только один вход — и закрыл дверь. Около половины девятого одна из девушек открыла дверь, чтобы войти. Она увидела, что с Кори что-то случилось, и не переступила порог. У всех у них хватило здравого смысла держаться подальше. Они позвонили нам. Я был первым человеком, вошедшим внутрь.
— Других дверей нет?
— Нет. Вход только один. Через этот кабинет.
Феннер пристально смотрел на стену со стороны улицы.
— Ты открывал это окно? — спросил он.
— Нет, оно было открыто. Но с таким же успехом его можно было бы замуровать и не обращать внимания. Кори, без сомнения, открыл его сам. До улицы целых шестнадцать этажей, и мы можем поспорить, что никто сюда не поднимался. Это пять этажей до крыши. Один шанс из тысячи, что кто-нибудь спустится вниз. Потребовались бы стальные нервы, чтобы переступить через край на
веревке, и если бы у кого-то и хватило наглости, он не смог бы проникнуть в это окно достаточно бесшумно, чтобы не потревожить Кори. И просто предполагая, что он это сделал, он наверняка оставил бы след, делая это, не так ли?
Феннер кивнул.
— Конечно, он бы так и сделал, — согласился он. — А как насчет людей в офисе снаружи? Все ли они вне подозрений?
— Все выше этого, — пожаловался Фрэнк, — и не только это, но и само их количество позволяет им быть вне подозрений. Неразумно предполагать, что три девушки и мужчина, все доверенные сотрудники, вступили бы в сговор с целью убийства своего работодателя без мотива для этого. Один из них может попытаться это сделать, или, может быть, даже двое, но вряд ли все четверо будут иметь что-то против этого человека.