Аватара встала и подошла к распахнутому окну, постояла, вдыхая ароматы цветущего луга и, не оборачиваясь, заговорила:
– Твой пасынок был в чем-то прав, Восток свято хранит свои тайны, о нас немногое известно. Так что, для начала я объясню тебе систему нашего престолонаследия. На трон Правительница Нихона восходит в двадцать лет и правит двадцать четыре года, два полных цикла, чтобы потом уступить место своей Четвертой дочери. Согласно традиции, Первую дочь отдают в горный монастырь, откуда она выходит Мастером боевых искусств, защитницей семьи, Вторую и Третью обучают философы и мудрецы, ибо девочкам суждено стать советницами, на Пятую и Шестую ложатся заботы по хозяйству, они управляют Внутренним городом. Седьмой и Восьмой скучать тоже не приходится, они присматривают за племянницами. Но поскольку Императрица имеет гарем из восьми мужей, и живет с каждым по году, все ее дочери – сводные сестры. Итак, выполнив свой материнский долг, облеченная властью выпивает тайный настой и становится бесплодна, после чего ее частная жизнь именно таковой и является. Завершив свое правление и передав наследнице власть, прежняя Императрица уходит на покой и безмятежно доживает в персональном особняке все там же, на территории Внутреннего Города, – она помолчала. – Ты что-то хочешь спросить?! От тебя так и веет любопытством, – проворчала она, не оборачиваясь.
– А если рождаются мальчики?! – поинтересовалась гостья. – Или такого не бывает?!
Аватара уперлась руками в подоконник.
– Ну, почему же, случается, – усмехнулась она. – Поверь мне, никаких драм. Их отдают кормилицам, а потом отсылают в дальние монастыри. Они ничего не знают о своем происхождении, – добавила она, потом помолчала. – Итак, я родилась в Императорском дворце, и первые восемь лет своей жизни купалась в неге и роскоши. Любовь матери, почитание слуг, исполнение всех желаний, что еще может хотеть маленькая девочка?! Но счастье мое было недолгим. Когда мне исполнилось восемь, тетушка Мэй – глава личной стражи матери – отвезла меня в горный монастырь Хатаго. Пожалуй, все это рассказывать слишком долго, но если хочешь, я покажу, – предложила она, оборачиваясь.
Полина удивленно смотрела на нее.
– Почему ты решила открыться передо мной?
Наоки философски вздохнула.
– Хочу объяснить тебе причины своего отказа, чтобы раз и навсегда закрыть эту тему. А, кроме того, я уже привыкла сама выбирать себе гостей. Так, показать?! – осведомилась она.
– Конечно, – поспешно согласилась гостья.
Не будь Полина архимагичкой, еще неизвестно смогла бы она выдержать такое. В голове начали вспыхивать одна за другой живые яркие картинки, до краев наполненные чувствами.
Восьмилетняя Наоки оказалась невысокой щуплой девочкой, застенчивой, но упрямой.
Путь до монастыря занял шесть дней. Везли императорскую дочь скрытно, ночами. Разговаривали мало и только шепотом.
– Мэй-сама, зачем мы едем в такую даль?!
– Детка, не задавай вопросов, – тетушка отводит глаза. – Там тебе все объяснят.
И там объяснили. Когда выкупали в ледяной воде и переодели из нежнейшего шелка в жесткую дерюгу.
– Ты больше не императорская дочь, Наоки, – строго глядя в глаза, произнес сухой жилистый старик. – Теперь, ты – воспитанница монастыря Хатаго. Наставники сделают из тебя воина. Ты лишишься всех своих чувств, кроме чувства долга. Ты научишься терпеть голод и боль. Ты забудешь: кем была рождена.
Девочка зябко поводит плечами.
– Но я не хочу, – тихо, но твердо заявляет она.
Настоятель чуть заметно усмехается.
– А это не вопрос желания. Единственным твоим стремлением после обучения будет служение Императрице. Без сомнений и сожалений. Только верность и послушание. А вот с него-то мы и начнем.
Каково изнеженной принцессе, привыкшей к всеобщему вниманию и заботе, вдруг стать собственностью, практически рабой, суровых, лишенных жалости Наставников?!
Первый год – унижение и боль.
Раскрывать тайну своего происхождения тебе запрещают, и сверстники не знают: кто ты, но по нежной коже и ухоженным волосам опознают в тебе чужака, поэтому достается тебе больше других. Человеческие детеныши – самые жестокие зверьки. Падающего – толкни, упавшего – добей. Они мстят тебе, благополучной девочке, за предательство своих родителей, сбывших с рук демографические излишки семьи. Но тогда ты еще не понимаешь этого, все происходящее кажется тебе ожившим кошмаром. Однако к концу года ты уже знаешь, что следующая боль заглушает предыдущую, что слезы и мольбы не помогут, что умереть тебе не дадут, а значит, надо научиться выживать.