Наоки резко повернулась, лицо ее застыло, как маска. И в голове Полины вновь замелькали яркие картинки.
Темнота спальни, жаркое дыхание на шее, вкрадчивый бархатный шепот.
– Наоки-тян, твоя кожа нежна, как шелк.
Настойчивые руки Макото скользят по ее телу, освобождая от одежды. Кажется, что его губы, прикасаясь к ее плечам, оставляют на них ожоги. В горле рождается стон.
– Это неправильно, – шепчет она, повинуясь голосу разума.
– Но ты же этого хочешь, – мягко убеждает он.
Что он творит?! Его ласки и поцелуи подавляют ее волю, она плывет по течению, повинуясь его желаниям. Никогда еще она не ощущала такого упоительного восторга. Но все обрывается в один миг.
– Что это?! – выдыхает она, ощущая неладное.
Макото насмешливо смотрит на нее.
– Божественная Аватара что-то потеряла?!
Как сменился его тон, куда делись теплые искорки в глазах?! И откуда он знает?! Наоки судорожно натягивает на себя простыню.
– Не удивляйся, Хатимана, мне все известно, – усмехается он, вставая с постели и одеваясь. – Я обратился к старинным рукописям и узнал, как победить тебя. «Если Воительница отдаст свое сердце и доверится любимому, мужская часть ее души воплотится в нем, делая достойным Богини», – ехидно цитирует он. – Мне нужна была твоя сила, чтобы покончить с вашим беззубым матриархатом. Теперь я – обладатель половины божественной души, и смогу противостоять тебе на равных, – он разражается злобным смехом. – А ты, что же, возомнила, будто можешь меня заинтересовать?! Посмотри на себя! В тебе ведь нет ни капли женственности, захотеть тебя может только моряк после долгого плаванья или слепой. Тэкэра, конечно, безнадежно глупа, но хотя бы в постели не бревно, в отличие от тебя. Правда, не думаю, что это ее спасет, – ерничает он. – Ты можешь присоединиться ко мне или разделить участь своей семьи, которая будет уничтожена моими собратьями. Что скажешь?! – мужчина вопросительно смотрит на нее.
Наваждение рассеивается, оковы падают. Хатимана открывает золотистые глаза.
– Я не убью тебя, смертный, – ее голос низок и равнодушен. – Ты будешь жить и мучиться, вспоминая этот день. Да Императрица – кладезь мудрости, по сравнению с тобой. Тебе даже не хватило мозгов сначала сделать дело, а только потом хвалиться.
Макото презрительно фыркает и резким броском посылает в нее сюрикен, спрятанный в рукаве. Богиня спокойно вынимает звездочку из воздуха и бросает ее на пол, неуловимым движением оказываясь вдруг рядом с предателем.
– Противостоять на равных?! – холодно переспрашивает она, сжимая его шею одной рукой. – Так знай, этот фолиант был оставлен, как ловушка, для жадных тщеславных глупцов, вроде тебя. Ты, что же, возомнил, будто можешь меня заинтересовать?! – передразнивает его Хатимана. – Низкая подлая душонка. Да в нее и крысиная аура не поместится, не то, что божественная. А это мысль, – задумчиво прерывает она себя.
– Пощади, – сдавленно сипит Макото, пытаясь разжать ее стальную хватку.
Воительница отталкивает его от себя, и неудачливый заговорщик падает на пол, растирая шею.
– Сейчас ты расскажешь мне о своих подручных, – ее тон непререкаем.
Заговорщик с удивлением смотрит на красавицу в багряном церемониальном облачении. Как она изменилась! Какие формы!
– Есть на что полюбоваться?! – насмешливо спрашивает Богиня. – Именно так Наоки и выглядит, просто искусно скрывает это под мужским костюмом, но на то она и воин, ей наряды ни к чему. А теперь, имена, – приказывает властный голос.
Аватара прервала воспоминания и вопросительно посмотрела на собеседницу. Та кивнула головой, показывая, что все в порядке.
– А дальше я раскрыла Императрице глаза на происходящее, – вздохнула Наоки, подходя и усаживаясь в кресло. – Тэкэру, если честно, больше расстроила измена горячо любимого мужа, чем его заговор. Бедняжка всегда жила чувствами, а не разумом. Я сказала сестре, что презренный негодяй получил по заслугам, с нее бы сталось и простить.