Пока я пыталась собраться с мыслями, в палату зашел доктор.
– А, Лисса. Привет, – он сел возле меня и достал карманный фонарик. – Как чувствуешь себя? Смотри на палец, – сказал он и начал проверять реакцию зрачков на свет.
– Как может чувствовать себя человек после взрыва? – огрызнулась я. – Что с мамой? Где она?
– Твоя мама находится в реанимации. У нее сильное сотрясение головного мозга, разрыв легкого, сломано четыре ребра. Но ты не волнуйся, – поспешно добавил он. – Она в тяжелом, но стабильном состоянии. Все будет хорошо.
– Угу, – ответила я и отвернулась.
Спустя несколько минут доктор ушел, оставив меня наедине со своими мыслями. Кто был виноват в случившемся я знала. Чего я точно не знала, так это что мне делать. Мой парень в больнице, мама там же, я здесь же. Чего он хочет? Убить меня или все-таки женится? Ответа на все эти вопросы я не знала.
Провалявшись в кровати целый день, под вечер мое тело начало неметь. Я встала и посмотрела в свое отражение. Увиденное меня испугало. Темные круги под глазами были больше похожи на синяки от удара, порез на щеке был аккуратно заклеен пластырем. Волосы были спутанными, но, на удивление, чистыми. Бок, в который попал кусок доски был аккуратно зашит и забинтован, от чего мне было жарко.
Я оценивающе рассматривала свое отображение, когда в дверь постучали.
– Войдите, – сказала я.
– Привет, – поздоровался он и поцеловал меня. – Ну как ты?
– Нормально.
– Что там случилось? Мы с Кетлин места не находили пока к тебе не разрешали заходить. На месте вашего дома одно пепелище. Что там произошло?
– Как ты думаешь, кто постарался?
– А зачем ему это?
– Ты меня спрашиваешь? – огрызнулась я и залезла под одеяло. – Он псих, не пытайся понять его причины.
– Ладно, об этом позже. Как ты себя чувствуешь?
– Все болит. Но жива.
– Это главное, – улыбнулся он, но мне не хотелось отвечать ему тем же.
Ночью сон никак не хотел идти. Я крутилась с одного бока на другой, не обращая внимания на боль. Меня обещали выписать через несколько дней, но я не имела представления, куда мне идти. Я все думала о маме и ни разу не вспомнила об отце. Он так и не вышел из дома. Это могло значить только одно. Несмотря на все, меня не удивляло то, что я не чувствовала грусти по этому поводу. Мы были настолько далеки друг от друга, что его смерть нисколько не печалила меня. В какой-то момент я даже обрадовалась этому. Будет меньше повода отвлекаться от «миссии».
Окончательно убедившись в том, что уснуть не получится, я решила выйти из палаты. В коридоре был приглушенный свет от ламп, будто от ночных светильников. За стойкой регистрации сидела медсестра и что-то быстро писала в карточке какого-то пациента. Автомат со сладостями в зале ожидания по-прежнему жужжал и в этот момент я ощутила, насколько была голодной. Не то, чтобы меня не кормили, просто больничная еда требует огромных усилий при поглощении. Я нашла в кармане несколько центов и сунула их в отверстие для мелочи. Автомат нервно зажужжал и выдал мне батончик с кокосовой стружкой.
– Что ты делаешь?
Я резко обернулась и увидела медсестру перед собой. Выброс адреналина заставил мою руку сжаться сильнее, от чего на батончике явно отпечатались мои пальцы.
– Вы напугали меня.
– Что ты здесь делаешь? Тебе нужно лежать. Возвращайся в палату.
– Хорошо, я уже иду.
– Тебя проводить?
– Нет, спасибо. Я сама дойду.
Медсестра ушла и я глубоко выдохнула. Еще никому и никогда не удавалось подкрадываться столь бесшумно, как сделала это она. Я перевела дыхание и пошла в палату. Пол был очень холодным, я почувствовала, как замерзают пальцы. Это было странно, потому что в больнице было тепло. Дрожь пробежала по всему телу, когда я услышала тихий шепот. Казалось, что он был где-то рядом, но в то же время далеко. Я попыталась отогнать эти мысли, но шепот не прекращался.
«Иди ко мне». «Иди». «Иди ко мне».
– Абраксас, оставь меня в покое, – громко сказала я.
«Иди». «Иди ко мне».
Будто в трансе, я пошла в противоположную сторону от палаты. Тело меня не слушалось, я послушно следовала шепоту против своей воли. В кладовке, куда меня привел шепот, было темно. Пахло лекарственными препаратами, я смогла разглядеть стеклянные банки с раствором на полках стеллажей. В дальнем углу каморки стояли картонные коробки с надписями «УТИЛИЗАЦИЯ». Чем дальше я заходила в кладовку, тем тише становился шепот в голове. Я остановилась посреди кладовки с полным непониманием того, что делаю. В стене неожиданно я увидела два сверкающих пятна.