Генрих выходит из себя из-за того, что французы так нелегко сдаются, он теряет рыцарственный образ. Маленький городишко Мон не сдается, стоит насмерть. Комендант там гасконец-рыцарь. Гасконцев и французы-то не жаловали, тем более англичане: безобразник, хулиган. Не сдает город Генриху, хотя Генрих уже официально наследник французской короны. Он привез к стенам городка Карла VI, безумного французского короля, и тот кричал, что Генрих — их законный правитель, что он сын Карла (по договору в Труа, его назвали сыном). А гасконец не сдается. Когда все-таки пала эта крепость, Генрих приказал заковать коменданта в железную клетку и возить для нравоучения по городам северной Франции.
Таким образом, идеализация Генриха — это работа потомков, в реальной жизни все смешано — светлое и темное, доброе и злое, героизм и жестокость, любовь и коварство.
Не для того, чтобы оправдывать Генриха, а правды ради скажем, что в реальной жизни нарушения рыцарских установлений начались давно. Времена Роланда прошли. Происходит кризис рыцарских идеалов, но они тем не менее никем не отменены, и потому для его недругов и недоброжелателей история с комендантом гасконцем — прекрасный повод бросить камень, осудить, создать враждебное общественное мнение.
При французском дворе говорили о жестокости англичан, о том, что их правители чуть ли не монстры. Это звучит даже в официальной французской хронике. Конечно же, мнение предвзятое, но оно наполняет воздух. «Никогда не будем отдавать наших принцесс замуж в Англию» — это говорилось и до Генриха V. При нем эти настроения вспыхивают с новой силой — англичане «жестоки, как звери». А в самом конце Столетней войны появляется такая присказка: англичане не люди, у них под одеждой есть хвосты. Об этом пишет хронист Джоан Лиль.
И все-таки поначалу Генрих ощущал себя окрыленным. Ведь совсем скоро умрет безумец Карл VI, и он объединит две короны. Об этом почти 300 лет шли споры: будут эти земли вместе или нет. Теперь, и Генрих в этом уверен, это вопрос лишь самого ближайшего времени. И он, он совершил этот подвиг во имя родины.
А что же родина? В Англии зреет почва для будущей войны Роз, которая разразится в 1455 г. и продлится 30 лет, до 1485 г Война кланов английской знати — Йорков и Ланкастеров. Но почему? Вот победитель, он щедр, все получают земли. И кроме того — вот он, желанный реванш, сияющая слава — Франция покорена, скоро она станет частью Англии. Не об этом ли мечтали их предки?
И действительно поначалу — в стране ликование: пышные шествия, молебны. Но потом приходят будни. Покорение севера идет очень тяжело, Франция яростно сопротивляется. Что и говорить — будни всегда разочаровывают. Например, монастырь Мон Сен-Мишель, монастырь на острове. Он не сдавался 25 лет, а это у самых берегов Нормандии. Небольшой гарнизон, всего несколько десятков человек, жил и сопротивлялся, зная, что Нормандия оккупирована, не признавая договор в Труа. Не признавая королем Генриха и после того, как спустя два года, Карл VI умер. И такого было немало, это мучило Генриха V. Огромная часть Франции не в его руках. На юго-западе засел дофин, сын безумного Карла VI, будущий победитель в Столетней войне. Будущий дофин Жанны Д'Арк, который войдет в историю как Карл VII Победитель.
Договором в Труа он был обойден, его права забыты. При дворах пустили слух, что он не родной сын безумца, что его мать, Изабелла Баварская, женщина беспутных нравов, и отцом его мог быть, кто угодно, только не ее безумный муж. Пустили слухи, что у него нет никаких прав на корону. И поведение его было соответственным, мы видим жалкий образ перед появлением Жанны Д'Арк. Когда умер его отец Карл VI, у него что-то шевельнулось в душе, но слишком мимолетна была надежда. А потом, всего через несколько месяцев, случилось истинное чудо — умер молодой Генрих V. Вдруг.
Как такое могло случиться? Войско осаждало очередную крепость, двигаясь к юго-западу. Стояла дикая жара, как бывает в преддверии Южной Франции, начались желудочные заболевания. Предположительно, что умер он от какой-то эпидемии, которая распространилась в войске. Эпидемии в войсках были частым явлением в те времена. Но с таким же успехом он мог быть и отравлен. Только кто, какие силы — Франции или Англии — привели в движение адскую машину? Вопрос без ответа.