С другой стороны, научные журналисты уполномочены учеными представлять их перед обычными людьми, защищать их интересы в обществе, обеспечивать доступ ученых к общественным ресурсам, без которых наука не может выжить, не говоря уж о том, чтобы развиваться. И на плечах научных журналистов лежит тяжелая ноша — необходимость справляться с дилеммой: новые научные теории должны соответствовать существующей в науке парадигме, но смена парадигм и есть единственный путь, которым может идти наука.
Ту же мысль можно выразить и проще.
Когда научному журналисту посчастливилось напасть на действительно сенсационное, то есть выбивающееся из ряда обычных, исследование, он должен быть достаточно смелым и достаточно образованным для того, чтобы судить о том, заслуживает ли оно того, чтобы вознести его на Олимп интеллектуальных достижений человечества, или же того, чтобы бросить его в мусорную корзину исторических заблуждений и ошибок.
Чтобы закончить с этой темой, одна цитата. Это слова Макса Перуца, молекулярного биолога, Нобелевского лауреата по химии, автора очень любопытной книги с провокационным названием «Is Science Necessary?», что можно перевести как «Так ли уж нам необходима наука?»
«Когда мы смотрим на мир с позиций простого человека, становится видна огромная разница в отношении к нему священника, политика и ученого. Священник убеждает людей принять как должное их нелегкую долю, политик призывает их восстать против существующего положения вещей, а ученый стремится найти способ вообще навсегда избавить людей от сложностей бытия».
К сему следует добавить, что научный журналист, если у него есть основания считать такой способ правильным, то есть согласующимся с данными современной ему науки, делает его, этот найденный ученым способ осчастливливания человечества, известным и понятным простым людям, это человечество составляющим процентов на 80–90, а то и того больше.
Это воистину важная, интересная, интеллектуально привлекательная социальная роль. Но вернемся к библейскому эпиграфу к этой встрече, который задал ей несколько возвышенный тон, и к предупреждению, которое прозвучало в ее начале. Пусть прежде, чем ступить на первую ступеньку лестницы, ведущей к столь соблазнительной карьере научного журналиста, каждый задаст сам себе вопрос: не слишком ли тяжело бремя ответственности, которое она накладывает на человека, выбравшего эту стезю? Способны ли преимущества, приобретаемые научным журналистом, уравновесить те обязанности, что он вынужден взять на себя? Другими словами, стоит ли отправляться в дорогу, сулящую великие радости, но и великие печали? А именно это начертано на кресте, который научный журналист должен нести всю свою профессиональную жизнь. Впрочем, это слишком хорошо знакомая проблема выбора, решать которую приходится каждому из людей в любой момент жизни, вплоть до самого последнего ее мига.
Мне хочется сделать небольшое личное отступление, чтобы связать концы нитей, составляющих ткань моего рассказа.
В школьные годы у меня были две мечты касательно моей будущей профессии, сменивших одна другую. Сначала мне хотелось стать разведчиком, опытным и хитроумным, умеющим одурачить любого врага, проникнуть в его секреты и вернуться домой героем, а если придется, то погибнуть с честью. Повзрослев, я стал готовить себя к дипломатической карьере. Моей конечной целью было стать полномочным и чрезвычайным послом, исполненным личного достоинства и политической мудрости, способным разрешить любой конфликт, найти выход из любой ситуации. Я виделся себе высокообразованным человеком, уважаемым не только подчиненными посольскими работниками, но и иностранными коллегами в стране пребывания. Теперь я уже не грезил о том, чтобы отдать свою жизнь отчизне, и был готов к тому, что лавры героя достанутся кому-либо другому.
Но по причинам, от меня не зависящим, я стал научным журналистом. До самого последнего времени мне не приходило в голову искать какую-либо связь между своими юношескими мечтаниями и реальностью. Теперь же я вижу, что она существует. Ибо наша профессия требует умений собирать информацию — открытую и секретную, устную и письменную, официальную и граничащую с околонаучными сплетнями. Научный журналист должен уметь надевать различные личины, чтобы получить доступ в лаборатории и на конференции, а еще важнее — в души ученых. И он должен любить людей, чьи секреты собирается узнать, иначе ему никогда не проникнуть в их психологию, намерения, настроения, страсти, предпочтения. Всё это — редкие качества, характерные для разведчика, лазутчика, шпиона.