Развивая этот успех, ученые создали второй метаматериал, на сей раз — в виде «леса» тончайших серебряных проволочек толщиной 60 нанометров (в 200 раз тоньше человеческого волоса), растущего из тончайшей алюминиевой пластинки, в которой были предварительно проделаны (электрохимическим способом) мельчайшие каналы, заполненные затем серебром. Слои, собранные из таких «лесистых пластинок», впервые показали отрицательный коэффициент преломления для видимого (красного) света.
Как пишут авторы, оба этих метода «постройки» метаматериалов позволяют в дальнейшем создать аналогичные слои также для видимого света во всех других областях оптического диапазона. Это очень важно для практического осуществления «невидимости» — ведь «плащ невидимости» должен будет отклонять световые лучи во всем оптическом диапазоне, а для этого он должен содержать соответствующие «отрицательно преломляющие» элементы для всех длин волн видимого света. Можно сказать, что берклийские ученые вплотную приблизились к решению этой задачи, показав, что она в принципе решается, но технические трудности на пути такого решения еще остаются.
Представляется, однако, что вся эта сложнейшая работа может пойти насмарку, поскольку одновременно с сообщением группы Ксян Жанга в научной печати появилась статья Чена из Шанхайского университета, в которой утверждается — правда, пока лишь теоретически, — что возможно создать метаматериал, покрытие из которого мгновенно сделает предмет, покрытый «плащом невидимости», видимым снова. Если это верно, для чего тогда прилагаются такие титанические усилия в погоне за плащом Гарри Поттера?
СЛОВА И СМЫСЛЫ
Толстовка
Владимир Иваницкий
Русский язык богат обозначениями предметов одежды; соперничать могут лишь названия тканей. К сожалению, разнообразие-то по большей части музейное (армяк, ферязь, кафтан, опашень, плис, граденапль, мадеполам). Сами же термины, главным образом неславянские по происхождению: это заимствования, чаще всего попадающие к нам вместе с предметом обихода: шинель, пиджак, пижама, кофта, спенсер, пуловер и так далее.
Когда же русский язык изобретает названия «из нутра» получается то хорошо и картинно (душегрейка), то чуть нелепо (водолазка) или смешно до неприличия (говнодавы). Бывает и из рук вон плохо, как получилось с ТОЛСТОВКОЙ.
Как-то раз я купил ТОЛСТОВКУ — то была фуфайка из плотной ткани с небольшим стоячим воротником. «Сколько стоит водолазка?» — спросил я у девушки, сидящей за кассой. «Да это толстовка!.. Цена на бирке». «А почему толстовка?» «Да видите, какая плотная, с начесом — толстая».
Язык способен порождать слова-клоны, которые хорошо демонстрируют опасность любого клонирования. Клон только выглядит абсолютной генетической копией: полного тождества не будет, ведь часто способ порождения организма сильно влияет на его судьбу. Примешиваются какие-то неучтенные факторы, внутренние «напряжения материала». Возможны незапланированные мутации. Язык — тоже живой организм. Незапланированные мутации порождают уродцев, что и получилось в разбираемом примере.
Граф Л.Н. Толстой, помимо писательства, занимался главным, как он сам считал, делом — философией жизнестроения. Исследовав Евангелия, писатель пришел к своим выводам, которые церковью не были приняты, зато вызвали горячий энтузиазм в самых разнообразных кругах общества. Бунин вспоминает, как сам в юности сделался на время толстовцем. То было движение не без сектантского духа, исповедующее не столько суть учения великого вероучите ля, сколько грызущееся внутри себя из-за мертвой буквы.
Опростившийся граф проповедовал труд и смирение и любил ходить в простой серой блузе. ТОЛСТОВЦЫ и ТОЛСТОВКИ переняли манеру графа одеваться просто: в результате костюм их застрял меж дворянским, крестьянским и разночинным.
Ту БЛУЗУ в те времена еще не звали «толстовкой»; ТОЛСТОВЦЫ ее иногда носили. ТОЛСТОВКИ — носили и юбки, и кофточки, а также стилизованные сарафаны «под народ» и цельные платья с закрытым верхом.
После революции идеи Толстого были ревизованы, а толстовцев жестоко разогнали. Блузу отменить не удалось: она имела повальный успех. Носили ее счетоводы и хозяйственники, ревизоры и советские администраторы, красные директора и нэпманы, партийные бюрократы, воспетые Ильфом и Петровым голубые жулики, полупролетарские поэты и подпольные миллионеры-аферисты. Она отлично подходила к эпохе, когда, по меткому выражению А. Белого, «торжество материализма отменило материю». Блуза была проста, легка в изготовлении, дешево обходилась, шилась практически из любой непестрой ткани.