Бывшие мегаполисы превратятся в настоящие заповедники. Все больше животных будет переселяться в города, где выбор рукотворных гнезд, нор и берлог окажется невероятно велик. По лесистым холмам, разбежавшимся вдоль улиц и авеню, станут бродить медведи и волки, койоты и лисы. В опустевших домах приживутся коршуны и канюки. Городская фауна — и в видовом отношении, и по своей численности — будет более разнообразна, чем в окрестных лесах.
Уже лет через двадцать города зарастут. Сколько раз это было в бурной истории мира! Сколько раз говорилось: «Города нет. Посмотри… Там только корни больших деревьев. Они раздвигают камни. Деревья и люди не уживаются вместе». Но теперь сказать будет некому — и городов не останется.
Одним из главных победителей в извечной борьбе человека и природы в нашем гипотетическом случае станет Лес. Через два-три столетия почти вся Европа, от Лиссабона до Урала, вновь покроется густыми лесами — естественной растительной средой доисторических времен.
Лет через триста, когда обветшают и прорвутся дамбы, города, построенные в дельтах рек, например, Хьюстон или Гамбург, скроются под речными наносами, подобно хазарской столице. Нахлынувшая морская вода затопит Нидерланды: ведь значительная часть страны лежит на землях, отвоеванных у моря; уйдут под воду и некоторые острова.
Всего через пять столетий мало что будет напоминать о таких мегаполисах, как Москва, Берлин или Нью-Йорк. Так, в минувшем году лишь радиолокационные исследования, проведенные при участии НАСА, позволили обнаружить в джунглях Камбоджи остатки почти такой же по размерам агломерации поселений в районе храма Ангкор-Ват, покинутой всего лишь в XVI веке (см. «З-С», 12/07). На их месте будет расстилаться холмистая местность, поросшая густым смешанным лесом. Руины рухнувших зданий напомнят о себе лишь характерным волнистым рельефом. А вот статуя Свободы в Нью-Йорке, пожалуй, переживет миллионы лет — только со временем она окажется на дне залива, подобно Александрийскому маяку, и покроется мириадами ракушек.
Вообще же через тысячу лет уцелеют лишь немногие творения рук современных инженеров: например, некоторые мосты, возведенные нами, выстоят, подобно величественным римским акведукам. Под Ла-Маншем все так же будет зиять туннель, связавший экс-Англию с бывшей Францией. Он продержится, пожалуй, еще несколько миллионов лет, как и портреты американских президентов, высеченные в гранитной скале Маунт-Рашмор в Южной Дакоте. А вот Панамский канал зарастет, и две части Америки, разделенные им, воссоединятся.
К этому времени лик нашей планеты неузнаваемо изменится. Тишина. Пустынные пейзажи. Глубокие пески. И случайные обломки распавшихся зданий. Это Вечность будет отдыхать посреди планеты Земля, упорством времени решая ее проблемы. Феномены природы окажутся гораздо сильнее чудес света.
Слова, слова, слова! Вот, что останется от нас, когда исчезнут даже руины. Волны эфира все также будут мчать со скоростью света сигналы наших теле- и радиопередач, наполняя межзвездное пространство позывными «Фабрики звезд» или нетленными словами о «третьем сроке», «пятом туре чемпионата», «десятой пятилетке». Космические радиоархеологи где-нибудь в созвездии Тельца долго будут восстанавливать по обрывкам перехваченных передач историю еще одной исчезнувшей цивилизации.
А еще от нас останутся устаревшие космические аппараты «Вояджер-1 и 2», «Пионер-10 и 11», которые упрямо держат курс за пределы Солнечной системы. Они продолжат бесцельно бороздить космос до тех пор, пока, может быть, их впрямь не перехватят инопланетяне, чтобы посмотреть весточку от нас.
Тот же «Вояджер-2», на рубеже 1970 — 1980-х промчавшийся мимо планет-гигантов, впору сравнить с бутылкой, брошенной в океан и несущей письмо счастливым обитателям других берегов. Братья по разуму, ежели в их руки когда-нибудь попадет «Вояджер», осмотрят припасенный в нем позолоченный компакт-диск и, правильно им распорядившись (прилагаемая инструкция обязывает!), узнают код ДНК, полюбуются сотней земных пейзажей, прослушают музыку Бетховена и Чака Берри, внемлют голосам Джимми Картера, американского президента в 1977–1981 годах, и Курта Вальдхайма, генерального секретаря ООН в 1972–1981 годах, а также обратят внимание на шумы, неизменно сопровождающие нашу земную жизнь: кваканье лягушек, грохот проснувшегося вулкана и сладкое чмоканье поцелуя.