Кваканье, впрочем, останется, наверное, когда не будет и следа нашей жизни. На лягушек Алан Вайсман пока не покушался. Возможно, их и увидят вожди эскадрильи НЛО, прилетевшей в ответ на приглашение на планету Земля. Увидят и будут — подобно диссертантам МГУ — долго вслушиваться в звучный, дребезжащий язык незнакомого племени. Может быть, что-то даже поймут.
Зато куда более прочную память о себе мы оставили, сами того не желая. Лишь при исследовании грунта или даже подлеска внимательный инопланетный «варяг», доведись ему посетить нашу планету, приметит следы куда-то испарившейся цивилизации: алюминиевые «жестянки», стекло, пластиковые трубы. Мусор — вот наш главный вклад в геологию планеты! Только планетарные катаклизмы, вроде нового ледникового периода, окончательно похоронят отбросы жизнедеятельности человека.
А что будет с громадными промышленными комплексами, которые и в наших руках — при неусыпном контроле — пугающе часто напоминали о себе авариями? В считанные дни выйдут из строя электростанции, потому что их работа требует постоянного участия человека. Заброшенные склады ядохимикатов и АЭС неминуемо разрушатся, отравляя или радиоактивно заражая обширные территории окрест. Уже через неделю выйдут из строя системы аварийного охлаждения АЭС. Пройдет около года, и перегревшиеся и расплавившиеся атомные реакторы один за другим начнут разрушаться. Лет через сто бетонные стены растрескаются, и радиоактивный уран станет заражать воздух, грунтовые воды и почву. Следы радиоактивного заражения планеты рассеются лишь через миллионы лет — как-никак на Земле сейчас около четырех с половиной сотен действующих АЭС.
Другой проблемой, с которой природе придется бороться очень долго, станут разнообразные виды пластмасс. Это Господь Бог творил «рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся», да созидал твердь. Мы же последнюю сотню лет научились творить иную твердь, лишь досаждающую живым существам: мы производили и производим в невиданных количествах целлулоид и плексиглас, полиэтилен и полипропилен. Ежегодно в мире изготавливается около 180 миллионов тонн пластмассы — тому свидетельством горы мусора, встречающие нас теперь чуть ли не везде. Всего за сто лет человечество накопило около миллиарда тонн пластика. Сам собой этот мусор не исчезнет — разве что смытые реками и ручьями бесчисленные груды пластмассы осядут где-нибудь на дне океана.
Глобальная химизация планеты и ее радиоактивное заражение — вот итог деятельности человека, которого впору назвать «уранообразующим видом» или «самым ядовитым из всех животных, населявших планету». Последствия такого загрязнения среды — этого медленного убийства живой планеты Земля — будут ощутимы, пожалуй, дольше всего.
• Лишь через 35 тысяч лет почва очистится от свинца, которым мы пропитали ее в — такую короткую! — промышленную эпоху.
• Через 100 тысяч лет в ходе эволюции, может быть, появятся микроорганизмы, которые займутся переработкой автомобильных шин, мертвым грузом все еще разбросанных здесь.
Пройдет четверть миллиона лет, прежде чем распадется плутоний, накопленный нами в арсеналах атомного оружия.
• Некоторые ядовитые вещества — например, полихлорированные бифенилы, — не разложатся и через несколько миллионов лет, подсказывая случайно залетевшим сюда инопланетянам, что некогда на этой планете жил биологический вид, наладивший производство подобных ядов в крупных масштабах. В свое время бифенилы использовались при производстве лаков и пластификаторов. Эти химические вещества — подлинно «каинова печать» человека. «Конечно, такой вид животных просто не мог не погибнуть, отравившись в собственных ядовитых миазмах», — отметили бы визитеры, прибывшие на НЛО.
Наконец, накопленный нами уран-238 будет распадаться еще 4,5 миллиарда лет — ровно столько, сколько сейчас лет Земле.
Так что книга Вайсмана лишний раз заставляет поразмышлять о последствиях нашего вмешательства в экосистему Земли. Заглядывая в мир, где человеку не найдется места, и пытаясь понять, что произойдет в этом «безлюдном мире», мы не можем не задуматься над тем, «а что, собственно, происходит сейчас». Может быть, это научит нас лучше относиться к нашей родине — Земле. «Неужели все мы должны исчезнуть, чтобы Земля выздоровела? — риторически вопрошает Вайсман, и сам же дает ответ. — Я не верю в это. Моя книга предназначена не «миру без нас», а миру, в котором мы все еще живем. Ведь нам нужно научиться жить в согласии с Природой, если мы хотим подольше задержаться на этой планете».