В естественных науках о знании принято говорить тогда, когда оно полностью допускает экспликацию в заранее оговоренных формах. В «неестественных» (в отсутствие общепринятых норм экспликации как таковой) о знании мы говорим, когда мы верим авторам предложенной интерпретации причинно-следственных связей.
Осведомленность американцев о холокосте, о том, кто такая Анна Франк, несомненно, впечатляет. Разумеется, люди узнали об этом благодаря школе и СМИ, однако важно, что американские СМИ об этом позаботились, и что рядовой американец обязательно услышит об этом еще в школе.
В обществе несвободы, которым мы, увы, в значительной мере и сейчас остаемся, немало людей, чье мироощущение базируется не просто на вере, но на слепой вере.
В этой связи я вспоминаю рассказ пожилого московского рабочего — электрика, весьма грамотного человека, в 90-е годы все еще выписывавшего «Науку и жизнь». Однажды (видимо, уже после войны) он вернулся в свой цех в нерабочее время: ему показалось, что он забыл что-то отключить. Завод был секретный, и охрана не дремала — моего собеседника тут же арестовали и препроводили куда положено. На его счастье, Большой Начальник, на которого он сослался, знал рабочего в лицо — и его отпустили. Я выслушала эту историю с ужасом, а для рассказчика этот эпизод свидетельствовал о временах, когда у нас был «настоящий порядок».
«Большая» история, как она реконструируется на основе данных гэллаповских или левадовских опросов, не состоит из «малых», наподобие рассказанной выше, но ведь лоскутное одеяло тоже не сводится к использованным лоскутам — существенно не то, что без них такое одеяло не изготовишь, а то, что его не сделаешь без замысла о целом.
Есть о чем задуматься…
РАЗМЫШЛЕНИЯ ВСЛУХ
Изреченная мысль
Карл Левитин
Встреча пятая
«Одна картинка может сказать больше, чем десять тысяч слов».
Старинная китайская поговорка
Мауриц Эшер. «Глубина»
Ранее мы пришли к выводу, что наш обычный словесный язык — это самое мощное орудие, которым когда-либо обладало человечество. Теперь пришла пора включить заднюю передачу. Справедливость старинной китайской поговорки, вынесенной в эпиграф, с почти математической точностью подтверждается современными научными исследованиями. Физиологи установили, что вербальный способ коммуникации, к которому все мы привыкли, позволяет передавать лишь 16 единиц информации (бит) в секунду. То есть, слушая чью-либо речь, даже те, кто обладает абсолютным музыкальным слухом, способны воспринимать не более 16 бит в секунду. А вот зрительные сигналы, которые воздействуют на наши органы чувств непосредственно, минуя вторую сигнальную систему, воспринимаются глазом и передают далее в мозг миллионы бит в секунду — в десятки тысяч раз больше, чем позволяет вербальный канал. Таким образом, картина, особенно хорошая, в буквальном смысле говорит нам больше, чем десять тысяч слов.
Синтаксический язык явился одним из крупнейших открытий, сделанных людьми в недавнем — по эволюционным масштабам — прошлом. Но и само слово, даже как элемент до-синтаксического языка, появилось не так уж давно. Задолго до словесного существовал язык жестов и знаков, и был он весьма удобным и легко приспосабливаемым к обстоятельствам жизни наших далеких предков. В доказательство тому всем известный факт: даже теперь слова не могут передать все, что мы хотели бы сказать. Более того, самые важные, тонкие, интимные послания мы передаем улыбкой, выражением глаз, поворотом головы или просто положив свою руку на руку близкого нам человека. Беззвучный язык тела, столь выразительный в общении животных, понятен и нам, людям, если только мы умеем быть небезразличными к чувствам и настроениям других.
Совсем недавно, уже на наших глазах, возникло новое веяние, получившее научное название «мобилография». Это подобное мании стремление передавать друг другу через мобильные телефоны, снабженные фото- и видеокамерами, разного рода картинки и клипы. По сути, это новый постимпрессионизм, культурное явление, вызванное к жизни изменениями, наступившими в самой этой жизни. Поток информации сейчас так возрос, что ограничением служит не емкость технических каналов ее передачи, например, Интернета, а пропускная способность органов восприятия человека. Поэтому все чаще работают не слова и даже не зрительные образы, а настроение, намек. Как у импрессионистов, которые рисовали не пейзаж или портрет, а настроения, ими вызванные. Именно поэтому бессмысленная сама по себе картинка, полученная на экране мобильного телефона от определенного лица, находящегося в определенном месте и обстоятельствах, при этом как раз в данный момент, несет в себе целый мир понятной этим двум коммуникаторам информации, порой вообще не выразимой в словах.