Как и того, кто рядом с супермаркетом продает газеты с легкой улыбкой, которая не отпугивает покупателей.
Яро их видел, но сам старается не отсвечивать. Он из числа незаметных, почти невидимых иммигрантов-нелегалов.
Но котелок у него варит, и котелок — это, в общем-то, все, что у него есть, и потому он шатается по бедным кварталам и не лезет со своей черной кожей и спортивками в центр города — к буржуа, курортникам и здоровым и спортивным семьям. Даже несмотря на то, что его вряд ли загребут и запихнут в самолет. В последний раз это случилось, потому что его сдали. Здесь же фараонов, расхаживающих по рыночной площади, больше волнуют парковочные талоны.
Яро сидит снаружи, на лестничном парапете у подъездной двери. На часах 8:45. Он спал в коридоре подвала и встал два часа назад. Там не слишком удобно, но, по крайней мере, с тех пор, как он вывел из строя электрическую цепь, электронный кодовый замок перестал его подставлять. Теперь консьержка не будет выскакивать всякий раз, когда он толкает дверь контейнерной площадки!
Вонь там стоит та еще, но у него есть проблемы и посерьезнее. Например, холод. От него не спасают даже несколько пар носков, надетых одни на другие. Ему давно пора найти себе местечко потеплее, с диваном, чайником, душем и — чем черт не шутит — документами! Передышка в этом аду как выигрыш в лотерею: никто не знает, кому повезет, так почему бы самому не оказаться счастливчиком?
Волны выходящих из здания выплескиваются в привычном порядке. Сначала пунктиром частят рабочие, дробя утреннюю тишину, потом валом валят школьники. Чуть позже, когда начнет пригревать солнце, выйдут нянечки с детьми.
Замок подъездной двери снова щелкает, и на ступени выкатывается уже не волна, а так, едва заметный пенный барашек. Уткнувшись в телефон, Яро делает вид, что проверяет почту, но косится краешком глаза на прибывшего. Это очень высокий молодой парень в вельветовых штанах, которые маловаты ему настолько, что сразу понятно: полосатые носки выставлены напоказ отнюдь не по прихоти моды.
Яро с любопытством смотрит на этого типа, у которого на поводке собака старухи с шестого этажа. Чипо[8] Яро прекрасно знает — единственная жирная псина с приплюснутой мордой, короткошерстная и коротконогая, которую зовут как колбаску. Но странности на этом не заканчиваются. Когда этот чувак спускается по ступенькам, он останавливается и делает глубокий вдох. Реально глубокий: грудная клетка расширяется, голова поднимается, спина выпрямляется. Он что, увидел вершину Эвереста над соседним домом? Но запах на парковке не пробивает нос, как жвачка со вкусом перечной мяты. Не пахнет ни хвоей, ни смолой, ни снегом — вообще ничем, кроме дорожного покрытия. Чувак должен был занюхнуть что-то другое, чтобы так блаженно улыбаться.
Как только он решает куда-то двинуться, Яро идет за ним. Ему восемнадцать, и жизнь научила его доверять своей чуйке как в отношении подстав, так и в отношении представляющихся возможностей. А этот тип точно из последних, даже если Яро пока невдомек, какую именно пользу он сможет извлечь из этого знакомства.
Парень пересекает парковку и идет по пешеходной дорожке к входу из жилого комплекса. Он двигается рывками, потому что его все время тормозит собака, которая останавливается через каждые два шага, чтобы принюхаться к меткам других собак. Уходя, она каждый раз задирает лапу и выдавливает из себя пару капель. Выйдя за пределы жилого комплекса, парень вытаскивает из кармана лист формата А4. Он сверяется с ним, прежде чем пойти дальше.
«План, — думает Яро, — наверное, он турист, который не выглядит как турист и который не боится снимать жилье на Airbnb вдали от центра. Точно не курортник. А может, кто-то из родственников старухи с собакой, какой-нибудь внучатый племянник или внучатый кузен, сын крестницы, которого она видела в последний раз, когда тот был еще от горшка два вершка, или еще кто-нибудь в том роде».
Яро садится на лавочку на автобусной остановке, чтобы парень с собакой ушли немного вперед. Если он будет идти с их скоростью, его быстро засекут. Двое сворачивают на велосипедную дорожку, ведущую к дикому саду на берегу озера, где из земли торчат таблички с названиями деревьев.
Проходит пять минут. Быстрым шагом он догоняет парня с собакой, когда они приближаются к озеру. Парень присел на корточки и гладит траву. Нежно так гладит… Закрыв глаза, он проводит рукой по лужайке, задевая ладонью самые кончики травинок. Яро вздыхает. Или у чувака рак, и завтра он умрет, или он отсидел десять лет в тюрьме и выглядит моложе, чем есть на самом деле, или он сумасшедший. Когда Яро видит, как он снимает обувь и носки, чтобы зайти в воду, у него больше не остается сомнений. Третий вариант побеждает с большим отрывом. Ждать дальше бессмысленно. Яро себя знает: если он сразу не перешел в атаку, потом его заест совесть, и ему придется искать новую птичку, чтобы ее ощипать. Пока парень обувался, Яро подошел к собаке и наклонился, чтобы ее погладить: