Как будто про нас, про наши 90-е годы, не так ли? Сравнивать постсоветскую Россию с Веймарской республикой тогда казалось банальностью, предсказания близкого фашизма в том или ином обличье — общим местом.
«Экономическая политика пришедших к власти национал-социалистов носила ярко выраженный чрезвычайный характер, она была направлена не только на выход из кризиса, но и на возвращение утерянных территорий и рынков, дальнейшее расширение границ государства, завоевание мирового господства. Это вылилось в тотальную милитаризацию народного хозяйства».
Крах централизованной советской экономики и нас обрушил в чрезвычайное положение; мы по обыкновению наградили всенародной ненавистью людей, сработавших пожарными, вместо того чтобы поставить им памятник за спасение без крови и братоубийства, а потом, когда пришло время пожинать плоды их работы, приписали их заслуги совсем другим деятелям. А ведь правда, по краю пропасти ходили: была вскормленная в недрах брежневского аппарата «русская партия», имперская идеология приняла не свойственный нормальной империи националистический оттенок, мы без конца догоняли и перегоняли Америку, размахивая на ходу атомной бомбой — и проиграв экономическое соревнование, а также всю холодную войну в целом, могли бы, наверное, решиться на отчаянный шаг.
На обломках империи, сокрушенной полной экономической несостоятельностью режима, вполне могла произрасти националистическая авторитарность, переходящая в тоталитаризм; уберегли нас тогда не только и, может, не столько презираемые сегодня демократы во власти, сколько историческая память о недавних временах тотального террора. Сегодня мы помним об этом намного хуже, чем в первой половине 90-х, и «вставание с колен» вместе с железобетонной административной вертикалью и школьными учебниками о лучшем менеджере всех времен и народов в соединении с реальным кризисом (виноваты в котором, разумеется, США) способны породить новую идеологию и новую политику причудливо знакомых очертаний.
Заинтересованных в новой чрезвычайке агрессивной направленности достаточно, причем заинтересованных чисто практически. Говорится, например, что для балансировки давшей крен отечественной экономики просто необходимо напечатать много-много денег и на них восстановить ВПК на современной научно-технической основе. Я экономику постигала лишь на уровне управления семейным бюджетом и никак не могу понять, почему ВПК предпочтительнее мельком упомянутых рядом здравоохранения и образования: НАТО явно не угрожает моему ребенку, в отличие от некомпетентного врача, плохого учителя, нищих больниц и переполненных школьных классов.
Но вернемся к Германии. «Нацисты создали мощный аппарат государственного регулирования экономики. Главный хозяйственный совет перераспределял финансовые, людские и сырьевые ресурсы прежде всего в военный комплекс за счет гражданских отраслей. Закон об организации национального труда создал нормативную базу для принудительного труда. В условиях фашистской диктатуры, лишенной необходимых средств на широкомасштабные военные инвестиции, в условиях самоизоляции страны методы государственного регулирования изначально стали чисто административными. Быстрыми темпами расширялся государственный сектор экономики. Этот вариант на какое-то время оказался весьма эффективным, позволил в течение 1934 года покончить прежде всего с кризисом в тяжелой промышленности и на этой основе обеспечить быстрые темпы роста».
Почему, собственно, мы так много говорим о Германии, хотя начали с разных точек зрения на Новый курс Ф.Д. Рузвельта?
Потому что если рассматривать экономику, да еще экономику времен тяжелого и непредсказуемого в своем развитии кризиса, только с точки зрения экономики, да еще на ограниченном отрезке времени, как раз и придешь к тому, что Гитлер был эффективным менеджером: он вывел страну из хаоса, развала и падения в стадию экономического роста уже к 1934 году, а США вступили в эту стадию много позже, только во время Второй мировой войны. Сталин был еще более эффективным менеджером, потому что, уморив голодом десятки и сотни тысяч своих подданных, угробив в лагерях миллионы, положив во время войны в несколько раз больше солдат, чем фашистская Германия, он в конце концов не только провел индустриализацию, но и победил Гитлера.
Я думаю, рассуждая о Рузвельте и его Новом курсе, необходимо иметь в виду подобный «на какое-то время весьма эффективный» вариант развития событий. В конце концов все режимы, его выбравшие, потерпели сокрушительное поражение — не только политическое, но и экономическое.