— Да, насчет жертвы, — возвращается к разговору Ян, хотя Йона дала понять, что они уже все обсудили. — Есть хоть какие-то основания утверждать, что это было убийство? — спрашивает он. Йона останавливается и резко поворачивается на пятках.
— Каждая прерванная жизнь — это жертва судьбы-убийцы, — философски заключает она, — однако в этом деле все же есть пара тревожных звоночков. Тело нашли посреди леса, но никаких вещей, принадлежавших парню, пока так и не обнаружили. Ни рюкзака, ни палатки — совсем ничего. Документов, конечно, тоже нет. Самоубийство или приступ болезни исключать пока рановато, а вот несчастный случай можно смело отметать: в момент обнаружения труп лежал на земле в позе, которую можно было бы назвать умиротворенной. В парня не стреляли, ничем острым не кололи, сильно не били. Следов удушения тоже нет. Ни-че-го.
— Вообще? — уточнил Ян.
— На данный момент — да, отсюда и все подозрения.
Кай заглядывает в ежедневник. Сегодня у него три клиента, а в конце дня — часовой анализ эффективности своей работы. Кай залпом выпивает стакан воды и выглядывает в окно кабинета; кабинет находится в кирпичном здании, здание — в районе Тёёлё. Дорожный шум едва слышен, он отдаленно похож на радиопомехи. Из окна открывается вид на живописные фасады домов и один-единственный клен. «Я этот клен уже с закрытыми глазами нарисую», — думает Кай и относит пустой стакан на общую кухню.
Последние пару лет он приноровился совмещать частную психотерапевтическую практику и эпизодические подработки. Криминальное профилирование для ЦКП — дело, конечно, интересное, однако отдушиной Каю всегда служила именно работа с пациентами. Для одних поход к врачу — это чуть ли не единственный шанс остаться на плаву, другие же просто стремятся добавить в свою жизнь глубины и смысла. Каю нравится наблюдать за прогрессом. Порой даже одна встреча с психотерапевтом способна подтолкнуть человека к изменениям, некоему облегчению, позволить разделить свои мысли с кем-то еще и немного освободить голову. Но продолжительное душевное равновесие требует многолетней работы.
Кай смотрит на часы: уже без двух минут. Скоро войдет следующий клиент. Уже несколько лет назад его пациенты превратились в клиентов. Кай возвращается в кабинет, закрывает окно и слышит, как под чьими-то шагами поскрипывает паркет.
Девушка входит без стука.
— У вас было открыто, — говорит она, робея, и Кай мягко улыбается.
— Проходите, не стесняйтесь, — отвечает Кай. Подготавливает почву для беседы. Девушка одета в черную кожаную куртку, белый джемпер и черные джинсы. Брюнетка. Не поднимая глаз от пола, она молча проходит в центр комнаты и делает быстрый выбор. Креслу с осанистой спинкой она предпочитает мягкий диван. Кай скользит взглядом по своему блокноту. Новый человек, чистый блокнот, первая сессия.
— Что привело тебя сюда? — спрашивает Кай, раскрывая пошире свежий белоснежный разворот.
— Не уверена даже, в правильное ли место я пришла, — невнятно произносит девушка. — Просто я не могу заснуть, — сообщает она, после чего смыкает подведенные черным веки и кладет скрещенные руки на грудь.
Кай наблюдает за девушкой, завалившейся на кушетку в обуви. В последнее время к нему чаще всего приходят с расстройствами пищевого поведения, депрессией, тревожными расстройствами или эмоциональным выгоранием. Каю становится любопытно. Человеческая психика похожа на айсберг, видимая часть которого пугающе мала, а вот под водой можно встретить что угодно и какого угодно размера. Однако чтобы погрузиться в эту воду и коснуться невидимой части айсберга, нужно время и безоговорочное доверие. Люди научились виртуозно защищать себя от вторжения извне, открываться же до сих пор умеют очень плохо.
Кай смотрит на столик, где уже приготовлены два стакана с водой и пачка бумажных платочков. В этих четырех стенах стандартные правила поведения не действуют. Здесь он видит каждого клиента таким, какой он есть, без защитной брони и символов статуса. Если ничего другого они не вынесут из этой встречи, то хотя бы получат сорок пять минут в безопасном пространстве, где можно выражать и анализировать свои чувства, не боясь, что тебя осудят. Здесь можно просто быть.
— Как долго ты не можешь заснуть? — спрашивает Кай, одновременно фиксируя в блокноте: жалобы на бессонницу. — Не могла бы ты для начала описать это состояние? Не можешь заснуть — значит ли это, допустим, очень короткий сон, по паре часов, или речь о спорадической бессоннице? Существенной нехватке сна?