Но, как известно, все религиозные ритуалы, начиная с самых древних и примитивных, тоже содержат такого рода действия и даже более того — главным образом именно к ним и сводятся. Не случайно уже около четверти века назад было высказано предположение, что коллективные танцы и есть главный «социальный клей», который держал вместе первобытный коллектив. Легко сделать еще шаг и представить себе, как такой регулярный танец, исполняемый после хорошей охоты и сытной еды, постепенно превращался в своего рода «магический ритуал», который исполнялся для того, чтобы и будущая охота была такой же удачной. В мозгах членов племени это и могло быть тем «семенем», из которого во всех этих мозгах прорастали первые религиозные представления.
Зададимся вопросом: почему синхронные коллективные действия так усиливают желание и готовность людей быть членом «коллектива»? Некоторые ученые объясняют это действием так называемых «зеркальных нейронов». Так названы обнаруженные у обезьян (и птиц) нейроны, которые включаются при подражании жестам другой обезьяны (или пению другой птицы). Если такие нейроны есть и у человека (это еще не доказано), то их включение во время выполнения синхронных коллективных действий вполне может давать людям какое-то удовлетворение. И действительно, недавние эксперименты показали, что в мозгу при выполнении таких действий увеличивается производство химического вещества допамина, который широко известен в нейрологии как «вещество вознаграждения». Было обнаружено, что в мозгу людей, осознающих, что их мнение расходится с мнением большинства членов их группы, возникает специфической природы нервный сигнал, который был назван «сигналом ошибки», и этот сигнал подавляет производство допамина. И наоборот, «возвращение в строй» активизирует такое производство. (В этой связи можно напомнить, что в более ранних экспериментах по сканированию тоже было обнаружено, что согласиться легче, чем высказать иное мнение: согласие занимает существенно меньше времени в мозгу.)
Выделение допамина — это могучее средство побуждения. Это дает нам ключ к психологии многих коллективных действий (включая религиозные ритуалы), а также конформистского поведения. И то, и другое, грубо говоря, приятно. Глубокий анализ этих групповых эмоций (ученые называют их «роевой психологией» или еще «групповым мышлением») дал недавно профессор Джонатан Хайдт из Университета штата Вирджиния (США) в статье «Роевая психология, счастье и социальная политика». Хайдт говорит, что «эволюционная психология предлагает самое, думается, убедительное объяснение наших предпочтений: мы хотим того, что помогло нашим предкам-охотникам пройти через сито естественного отбора — например, жирного и сладкого, хотя мы сейчас от этого жиреем, престижа и уважения со-членов, хотя мы и делаем вид, что они нам безразличны, и так далее. Но все эти примеры относятся к индивидуальным предпочтениям. А не могут ли существовать также предпочтения групповые? Не могут ли отдельные люди испытывать счастье, когда они, как группа, делают то, что помогло им в древности достичь успеха как группе?»
Заметим, что долгое время в биологии считалось, что естественный отбор оперирует только на уровне индивидуума (отсюда вырос и «неодарвинизм» Хокинза, сводящий эволюцию к отбору генов). Однако в самое последнее время двое видных ученых, создатель «социобиологии» Эдвард Вильсон и его коллега Дэйвид Слоан Вильсон, возродили отброшенную было гипотезу о существовании в биологии также группового, а не только индивидуального отбора. И вот Хайдт, опираясь на эту гипотезу, выдвигает предположение, что у людей существуют особые «роевые» эмоции, которые толкают их порой к «растворению» в толпе, к слиянию с коллективом («каплей литься с массами»). «Люди, — пишет он, — способны получать огромную радость и удовольствие от синхронных движений и совместных групповых действий и даже приходить в экстаз, ощущая свое полное слияние с толпой, бездумное единение с ней и во мнениях, и в поступках».
Все сказанное выше заставляет понять, какие — далеко еще до конца не познанные — психологические глубины скрыты в самом обыденном человеческом поведении, начиная с таких мрачных явлений, как пьяная толпа или фашистское шествие, и кончая такими отвлеченными и возвышенными, как церковные песнопения и религиозные молитвы.
МУЗЕИ МИРА
Театр быта
Ирина Глущенко
В финском городе Тампере есть рабочий район Аамури, превращенный в музей быта. Экспозиция начинает свой рассказ с семидесятых годов XIX века, а заканчивает 1973 годом. Это квартиры, расположенные в старых деревянных домах. Обходишь два десятка квартир, комнату за комнатой, десятилетие за десятилетием, словно путешествуешь в машине времени. Все предметы подлинные и относятся только к определенному периоду: если перед нами комната 1936 года, то и пожелтевшая газета будет именно этого года.