Отсюда следует, что и образование должно быть поскромнее. «Вы находитесь на уровне Мексики и в два раза отстаете от Южной Кореи — на них вам и надо ориентироваться», — поучал нас один из руководителей Всемирного банка реконструкции и развития, навязывавшего в 90-е годы России кредит, чтобы «обстругать» российскую систему образования по западным образцам (ликвидировать систему ПТУ и техникумов, оставить на федеральном уровне лишь 50 вузов, перейти на западные учебники по гуманитарным наукам и т. д.). Тогда удалось отбиться. Зато, видно, сейчас хлебнем по полной программе.
Выступая в Московском инженерно-физическом институте, нынешний министр образования и науки А.А. Фурсенко год назад изумил собравшихся заявлением, что из 3000 вузов с филиалами надо оставить 200, из которых не более 40 университетов. И строго пожурил вверенную ему систему образования и недалеких администраторов, которые ею руководят. Вот ведь как бывает.
Кроме того, по мысли министра, нам надо побольше рабочих и квалифицированных юзеров (пользователей) и поменьше ученых, инженеров, творцов. Высшая математика убивает в школе креатив (так же, как «гламур», «готичненько» и «круто», это непереводимо на русский). И тогда, понятно, систему образования надо модернизировать и готовить побольше мерчендайзеров (продавцов), менеджеров (приказчиков), бизнесменов (спекулянтов по большой части).
Впрочем, есть и другая картина реальности. В соответствии с ней 2/3 территории России находится в зоне вечной мерзлоты. Наша страна находится в экстремальных геоэкономических условиях. Поэтому в производстве продукции, которая может быть сделана в теплых и более благоприятных странах, мы неизбежно будем проигрывать. У нас дорогое капитальное строительство и очень дорогая рабочая сила (ее надо сытно кормить, обогревать и тепло одевать). Кроме того, наша историческая траектория не позволила ограбить колонии и выйти в постиндустриальную реальность. Поэтому знаменитая фраза Маргарет Тэтчер о том, что на территории России в условиях глобализации экономически оправдано проживание 15 миллионов человек, имеет под собой все основания. Нефти и газа у нас тоже немного — на всех не хватит. Вклад России в мировой энергетический бюджет составляет всего лишь около 7 %. Мы не можем даже пошевелить мировые цены на нефть и газ. Поэтому, говоря об «энергетических гигантах», «энергетических гарантах», не стоит обманывать себя — к нам это не относится.
Отсюда следует, что естественный выбор России — высокие технологии, умение делать то, что не умеют другие. И, конечно, лечить, защищать, кормить, обогревать, учить и обустраивать страну мы должны сами. Не получится у нас вести жизнь рантье, да и на рабский труд мигрантов не стоит надеяться (проигрыш, судя по опыту других стран, тут оказывается намного больше выигрыша). Да и, по-моему, кроме Белоруссии, не осталось сопредельных стран, которые не имели бы территориальных и финансовых претензий к России.
Поэтому, если считать, что Россия — «наша страна», а не «эта страна», и рассчитывать, что детям придется жить здесь, работать и учиться придется по-настоящему. И тогда обществу и стране предстоит изменить траекторию — пойти вверх, а не вниз.
Самый непобедимый человек — это тот, кому не страшно быть глупым.
В.О. Ключевский
В середине 1990-х Институт прикладной математики имени М.В. Келдыша и Ярославский университет имени П.Г. Демидова по поручению Министерства образования РФ занимались системным анализом, математическим моделированием и прогнозом развития высшей школы при различных вариантах управляющих воздействий. Эти работы, которые широко обсуждались, показывали, что сохранение потенциала высшей школы и работа на будущее потребуют радикальных мер и увеличения финансирования в разы. Иначе деградация по различным траекториям. И главное — распад системы, утрата целостности, развития и институализация образования первой, второй и третьей «свежести». Нас благодарили, издавали, но предпринимали усилия в направлении, противоположном рекомендованному.