Алкид сорвал с крючка полотенце, взял спички с полки над раковиной и вернулся в комнату. Достал из шкафа увесистую бутыль с медицинским спиртом и щедро залил комнату, ковёр, всю имевшуюся мебель. Подумав немного, выплеснул остатки на тело Семелы.
В последний раз окинув взглядом свою обитель, он убедился, что она больше напоминала тюрьму.
Ненавижу больничные белые стены.
Труп Семелы, казалось, наблюдал за ним. Полуприкрытые глаза смотрели с осуждением. Капли спирта блестели на бледной коже.
— Прощайте, Доктор. — Повторил Алкид последнюю фразу, которую она услышала в жизни. — Встретимся в Тартаре.
С этими словами, он чиркнул спичкой и поджёг полотенце. Пламя занялось быстро, вгрызаясь в хлопок. Запахло горелым.
Алкид посмотрел под потолок, на детектор дыма. Пожарная тревога должна была сработать с минуты на минуты. Скоро в Акрополе станет очень жарко. Нужно торопиться. Он швырнул полотенце на кровать и босяком вышел из комнаты.
***
Веспер сидела в своей комнате и оглядывала её, пытаясь найти хоть одну вещь, по которой она бы стала сожалеть, если бы ей пришлось уйти прямо сейчас.
У меня нет ничего. Ничто здесь не принадлежит мне.
Она встала с кровати, оглянулась и поняла, что это не кровать, а «койка» — грубое застиранное до дыр постельное бельё, плоская подушка, из-за которой постоянно болела шея, лохматый грубый плед вместо нормального одеяла. Она осознанно не заводила личных вещей, не приносила сюда ничего ценного. Здесь ничего не было от неё, даже из её прошлой жизни. Ни фотографий, ни памятных сувениров, ни ценных вещей.
Веспер подошла к шкафу, открыла его дверцу, заглянула внутрь, рассматривая свои джинсовые комбинезоны и ряд медицинских халатов. Мужские рубашки с пуговицами по правому борту. Штаны камуфляжной расцветки. Два серых пальто. Чёрный пиджак. Где хоть единое платье или юбка? Кто она вообще?
Она знала ответ. Она солдат. Такой же, как и вся армия Акрополя. Она служит этой огромной машине, просто не своими мускулами, а мозгами. Была бы она мужчиной, глупым мужчиной, уже бы давно отдала свою жизнь в очередной битве за территории. Если бы она была умным мужчиной, она бы заняла своё место в Совете. Стала бы генералом разведки или военным аналитиком.
А так, не пришей кобыле хвост.
Зеркало на стенке скрипучей дверцы шкафа упрямо отражало её облик. Худые впалые щёки, острые скулы. Квадратную, как шкаф фигуру, маленькую грудь. Живот был плоским, так что рёбра выпирали наружу. Она не морила себя голодом сейчас, ела за двоих, но всё равно не поправлялась. Веспер списывала это на голодное детство и жизненные потрясения. Рыжие волосы топорщились в разные стороны, как веник.
Будь она красивой, вышла бы замуж за кого-то из совета. Но тогда пришлось бы быть ещё и мягкой, заботливой. Но нет, слишком поздно. Она видела войну и скиталась по улицам.
Я боец. И всегда была.
Будь она ещё и конформистом, смогла бы ужиться в Акрополе, но сейчас, глядя на своё лицо в старом зеркале, на фоне белых стен, она ощутила отторжение.
Вдруг Веспер встрепенулась. Странный шум вывел её из оцепенения. В коридоре загудела пожарная сирена. Верхний свет выключился и в комнате мгновенно стало темно. В замешательстве Веспер отворила дверь комнаты. Сирена оглушила её электронным голосом Диктатора: «Внимание! Пожарная тревога. Всем немедленно покинуть здание. Служащим немедленно устранить источник пожара». Блеклый красный свет от индикаторов на стене растёкся по её комнате. В коридоре постепенно нарастал шум суеты от разбуженных посреди ночи сотрудников Акрополя. Некоторые выбегали из комнат прямо в ночнушке и неслись к выходу, но Веспер решила поступить иначе.
«Пора», — решила она, прочитав в ударе колокола некий знак свыше. Сегодня она покинет Акрополь. Но сначала сделает то, что существенно подпортит их планы.
Глава 8. Бриллиант в небесах
Алкид знал, что ему потребуется сделать несколько очагов, осталось только не попасться охранникам. В крайнем случае, он притворится, что бежит в панике от пожара. Может, в суматохе никто не заметит, что он движется в противоположную от выхода сторону.
Он свернул в коридор, где располагался кабинет с «камерой обскура». Первую дверь он уже взламывал ни раз. Ничего сложного, коды на замке не меняли.
За тяжёлой железной дверью стоял непроглядный мрак. Алкид заглянул в окошко, но без источника света не смог рассмотреть там никакого движения. В отчётах не было ни слова о том, что химеры спали по ночам. Скорее всего, они также, как и раньше, двигались в только им известном танце по комнате, тыкаясь в стены слепыми мордами.
В коридоре далеко слышались шаги солдат, прочёсывавших сектор Альфа. Скорее всего в центре безопасности знают о том, что пожар не был случайным. Они ищут сейчас его и очень скоро найдут, если не поторопиться.
Алкид сорвал с себя халат, вывернув содержимое карманов. Он оторвал от халата рукав и, стараясь издавать как можно меньше звуков, смочил его водой из крана. Со знанием дела извлёк ещё одну бутыль с медицинским спиртом. Хорошо, когда у тебя есть заначки по всему зданию. Оставшись без одежды, он принялся натираться мылом, обряд не самый приятный, но это была его единственная возможность справиться с самым рисковым пунктом плана.
Затем Алкид рывком придвинул железный стол ближе к «камере обскура», так, чтобы он оказался прямо под вентиляционной решёткой. Он вскочил на него и, вцепившись в решётку, одним резким движением сорвал с потолка. Поток воздуха ударил в лицо вместе с крошкой бетона, пылью и старой штукатуркой. Тем временем шаги солдат стали ближе. Алкид швырнул решетку на пол, так, что та с грохотом упала на белый кафель.
— Там кто-то есть! Зачистить! — услышал он команду. После этой фразы счёт пошёл на секунды.
Алкид нащупал карту в кармане халата. Не слезая со стола, приложил её к считывателю. Пронзительный писк, вспыхнула зелёная лампочка. Он прыгнул к двери и повернул защитный рычаг, блокирующий ручку. Дверь с глухим шумом раскрылась. Казалось, она вросла в дверной проём, так что Алкиду пришлось приложить усилия, чтобы сдвинуть её с мёртвой точки. Теперь оставалось рассчитывать только на удачу, потому что момент открытия двери пришёлся на появление в лаборатории солдата Акрополя. Алкид распахнул дверь, одновременно загородившись ею. Он врос в стену, прижимая громоздкую ручку к груди. Только волей случая его план удастся.
Я — «Перфекция». А значит, это я и есть случай, судьба и божественная воля. Неудача исключена.
В тишине лаборатории Алкид услышал неторопливую поступь солдата, который крался, подбирая безопасную позицию. Кажется, он не успел осознать, что именно происходило.
— Доложить о положении, — раздался приглушённый приказ по рации.
— Темно, никого не видно, — отрапортовал солдат, продвигаясь всё глубже в комнату и всё ближе к «камере обскура». — Кажется, здесь открыта дверь.
— Какая дверь? — прошипел голос командира по рации.
— Железная тяжёлая дверь, — слова сопровождались звуком снятия предохранителя с пулемёта.
В эту секунду Алкид увидел сквозь окошко едва различимый в темноте силуэт, проскользнувший сквозь открытую дверь.
— Закрой её! — раздался испуганный голос в динамике, — Немед… — но слово оборвалось, потонув в грохоте пулемётной очереди.
В узкой щели между стеной и дверью Алкид увидел, как высветился от череды выстрелов силуэт солдата, отступавшего к выходу. Он всё палил и палил, выкрикивая что-то неразборчивое в рацию. Лаборатория утонула в шуме пальбы. Последним, что услышал Алкид был нечеловеческий крик, который, однако, принадлежал солдату. Казалось, что с этим криком высвободились все злые духи из самых глубин его души. Жуткий вопль перерос в сдавленный хрип, словно кто-то стиснул его горло. Затем всё смолкло. Ещё через одну секунду выстрелы раздались уже в коридоре.