В июле 1789 года в Бастилии содержалось 7 заключенных: 4 фальшивомонетчика, которых выпустили при штурме, молодой человек, интернированный по требованию своей семьи за разврат, и двое сумасшедших — их отвезли в специальное заведение. Охрану составляли четыре тюремщика, которые обслуживали заключенных, а также 82 солдата-инвалида. Кроме того, за несколько дней до штурма в связи с неспокойной обстановкой в городе гарнизон крепости был усилен 32 солдатами швейцарской гвардии под командованием лейтенанта де Флю. На стенах стояли 15 пушек, но они могли стрелять лишь холостыми, так как не хватало снарядов.
Экономный министр финансов Неккер, уже закрывший тюрьму в Венсенском замке, собирался так же поступить и с Бастилией.
Почему парижане пошли на Бастилию? Источники донесли до нас разные ответы на этот вопрос. Одни утверждали, что восставшие отправились туда за оружием, необходимым для спасения города от заговорщиков. Другие объясняли, что отвратительная тюрьма угрожающе возвышалась над самым неспокойным Сент-Антуанским предместьем, самим своим видом напоминая об ужасах деспотизма. Она слишком раздражала, терпеть ее стало невозможно.
Жорес в своей «Социалистической истории Французской революции» восхищался великолепной революционной интуицией народа, ополчившегося на Бастилию, которую ненавидели буквально все в столице, независимо от сословной принадлежности и материального положения.
Именно поэтому решительные действия бунтовщиков немедленно получили одобрение формировавшихся новых парижских властей и Национального собрания. Участников штурма прославляли как спасителей нации, несмотря на проявленную ими жестокость.
Однако интуиция толпы сказалась еще и в другом. Овладевая Бастилией, революционеры на самом деле свергали старый порядок, в прямом смысле открывали себе путь к власти. Ибо испокон веков власть в Париже гнездилась в определенном пространстве, а если перемещалась в другое, — теряла свой престиж и свое обаяние, воспринималась как чужая, а значит, враждебная.
Дорога власти пролегала в Париже вдоль Сены, с юго-востока на северо-запад. Она начиналась на краю Венсенского леса, ставшего королевским владением еще в XI веке. Экскурсантам и сегодня показывают место, где в XIII веке рос легендарный дуб Людовика IX Святого. Во Франции каждый знает, что именно там, сидя в тени ветвей, прославленный и почитаемый король вершил суд, лично разбирал тяжбы подданных.
Дорога, шедшая в город, ныне носит название проспектов Порт де Венсен, Кур де Венсен, улиц Фобур Сент-Антуан, Сент-Антуан, Риволи, Сент-Оноре, Фобур Сент-Оноре и идущего параллельно последней проспекта Елисейских полей. Традиционное пространство власти в Париже располагалось вдоль прочерченной линии. В центральной ее части оно захватывало территорию к югу вплоть до берега Сены, включая, разумеется, остров Ситэ.
Пале Руаяль
Зал Версаля
В самом деле, буквально все важнейшие политические события, связанные с Парижем, веками происходили именно здесь. В 511 году король Хлодвиг умер на Ситэ, в VII веке на острове уже высился укрепленный замок. Перестраиваясь, он оставался резиденцией французских королей примерно до середины XIV века.
22 февраля 1358 года восставшие парижане под предводительством купеческого старшины Этьена Марселя ворвались в покои дофина, будущего Карла V, и убили у него на глазах нескольких придворных. Этьен Марсель имел дерзость водрузить на голову наследника престола красно-синий колпак цветов города Парижа. Карл V, ставший монархом спустя шесть лет, покинул Ситэ. А в бывшем его замке отныне вплоть до Революции находился Дворец правосудия, где заседал высший суд — Парламент, все больше и больше претендовавший на политическую власть.
Король Карл V Мудрый предпочитал жить в Лувре, в замке Сен-Поль или за пределами Парижа — в Венсене, где выстроил мощный замок, сохранившийся до наших дней.
Укрепленный замок, получивший название Лувра, появился на правом берегу Сены неподалеку от Ситэ в 1200 году. Тогда он являлся частью стены вокруг города, которую возводил король Филипп II Август. Довольно долго Лувр служил лишь крепостью. Но Карл V превратил его в здание, пригодное для жилья, а следующим королем, время от времени жившим там, стал уже в XVI веке Франциск I.