Дождавшись, чтобы все кивнули, тем самым показав, что им все понятно, заканчиваю тираду и отпускаю коллектив работать. Собираюсь сесть на рабочее кресло, как на телефон поступает звонок от Давида. Он просит меня зайти к нему в кабинет. Глеб, оказывается, хочет поговорить.
Раздраженно закатив глаза, собираюсь уже выйти, но в этот момент телефон оповещает о новом входящем звонке. Миша – высвечивается на экране. Не задумываясь, взмахиваю пальцем вверх и принимаю звонок.
— Доброе утро, малыш, — щебечет он в трубку. — Как спалось?
— Отлично, — шепчу в трубку и сажусь в свое кресло. — Но спалось бы еще лучше, если бы ты разбудил меня. А так я опоздала на работу, — не могу сдержать укора.
— Ты так сладко спала.
Миша точно знает, чем меня задобрить. Его тон звучит успокаивающе и немного виновато, а еще с такой огромной долей нежности, что я тут же прощаю ему то, что он меня не разбудил. В конце концов, все же хорошо? Меня не уволили. Так, получила выговор от недоначальника, но это, скорее, предвзятость.
— Насчет выходных все в силе, малыш, — уведомляет Миша. — Я собираюсь отвезти тебя за город. Ты как? Получается?
— Конечно! — активно говорю.
— Отлично, там и обсудим дату свадьбы.
— Угу.
— Марина Павловна! — слышу злой рык, доносящийся с порога моего кабинета, и ойкаю, понимая, что совершенно забыла о том, что меня звали к начальнику.
— Миша, мне пора, — успеваю проговорить, прежде чем к моему столу подходит разозленный Глеб.
— И что это было? — уточняет он. — Так соскучилась по своему жениху, что игнорируешь начальство? Это второй косяк по его вине, — ухмыляется Глеб. — Первый — опоздание.
— Послушай, — я резко встаю и кладу руки на стол, опираясь ладонями на деревянную столешницу, — ты мой начальник только с понедельника. До этого времени я вправе выставить тебя за дверь и подчиняться только твоему отцу. — Его взгляд мрачнеет, а я едва не визжу от триумфальной победы. — Выйдите за дверь, Глеб Давидович.
Он внезапно наваливается вперед, упирается бедрами в стол, кладет одну руку между моих ладоней и смотрит так, что я хочу дернуться, но Глеб не позволяет. Перемещает широкую ладонь мне на затылок, толкая на себя так, что я оказываюсь в паре сантиметров от его лица.
— Никогда, Марина, никогда не разговаривай со мной так. Ты, черт возьми, потеряла это право.
Он отпускает меня и выходит из кабинета так же быстро, как и вошел. Я же остаюсь стоять на месте и давиться ментоловым запахом и недоумением. Потеряла право? Я? Я?!
Глава 9
Марина
— Мариша, я жду тебя в субботу в гости.
Звонок мамы приходится на обеденный перерыв, о котором я благополучно забыла и осталась, чтобы закончить кое-какие мелочи по проекту.
— В субботу не получится, мам, мы с Мишей едем за город, чтобы провести несколько дней вместе и обсудить дату свадьбы.
Я всегда радовалась встречам с мамой, но сейчас даже хорошо, что все так сложилось и мне не придется идти к ней. Я боюсь вопросов с ее стороны и откровений, которых она от меня потребует.
— Милая, вы не торопитесь? — голос мамы, как обычно, звучит с заботой.
— Ты о чем?
— О свадьбе, Мариш. Ты уверена, что хочешь за Мишу замуж?
Мама никогда не сомневалась в моих решениях, никогда не переспрашивала, даже если понимала, что я поступаю не совсем правильно. И сейчас ее вопрос выбивает меня из колеи. Что значит уверена ли я в своем решении? Я ведь уже приняла его.
— Конечно, уверена, — улыбаюсь, мысленно представляя себя в роли невесты.
— Извини, что спрашиваю, просто не хочу, чтобы ты жалела.
— Мам, ты же знаешь Мишу, — давлю на вечное, на то, что Миша — идеальный кандидат на роль мужа.
— Знаю, — соглашается мама. — Поэтому и спрашиваю, Мариш. Миша – он… — она замолкает, будто думая, говорить или нет, а я долго изучаю маникюр и боюсь ее такой. — Он хороший, Мариш, ты не подумай, — после паузы продолжает мама. — Просто… ты его любишь?
— Мам…
— Мариш, приезжай ко мне сегодня? — уговаривает мама. — Или завтра. До выходных. Я хочу поговорить с тобой.
— Да, конечно, — поспешно соглашаюсь. — Давай завтра, после работы, ладно?
— Я буду ждать.
— Прости, мам, мне нужно закончить, пока я не забыла.
Я отключаюсь и смотрю впереди себя. Мы поговорили каких-то пару минут, а в груди щемит так, что я прикладываю руку к центру и тру, тру, пока не становится теплее. Не могу понять, как получилось так, что мама засомневалась. Она ведь никогда раньше не спрашивала о наших с Мишей отношениях, не говорила мне подумать, взвесить, определиться, в конце концов.