— Ты смотри, какая краля городская пожаловала, — говорит другой и плотоядно осматривает меня с головы до ног.
Слово “опасность” красными буквами загорается над головой. Мне становится страшно, потому что парни впереди – явно местная шпана. И непонятно, что они могут сделать. Ведь и силой затащить в кусты — плевое дело для таких, как они.
— Я тороплюсь, — вскидываю голову и пытаюсь обойти их. — Мне навстречу папа идет.
Звучит вроде бы убедительно, но третий парень, что молча стоял все это время, резко делает выпад в мою сторону и обхватывает за локоть.
— Стопэ, — произносит он, сплевывая шелуху от семечек на землю. — Мы не договорили, принцесса.
Он обнажает ряд пожелтевших зубов, и меня инстинктивно чуть не выворачивает от подкатившей к горлу тошноты. Я дергаю рукой, но парень не отступает, а его дружки окружают меня со всех сторон. Закричать — никто ведь не услышит. Деревня находится далеко отсюда, а машин, что стоят в пробке на трассе, не видно.
— Отпусти меня! — говорю ему. — Меня ждут.
— Подождут, мы не договорили.
— Договорили! — уверенный знакомый голос раздается со спины парня, и я вытягиваю шею в сторону, чтобы убедиться, что мне не показалось.
Глеб и правда стоит в паре метров от парня, что позволяет себе зайти дальше, чем просто разговор и пустые угрозы.
— Руки от нее убрал. — На лице Глеба не дергается ни единый мускул. — Чо стоишь, работай.
— А ты кто такой-то, а? — Парень действительно отпускает меня, но лишь затем, чтобы повернуться к Глебу.
— Жених. — Он спокойно пожимает плечами. — Дружкам своим скажи, чтобы взглядом ее раздевать перестали, и слюни подбери… на пол капают.
— Ты вконец о…
Договорить Глеб ему не дает. Резко делает выпад и попадает кулаком прямо в нос тому, кто оставил синяки от пальцев на моей руке. Парень падает на пол и с криком держится за нос. Двое других переглядываются и, видимо решая не связываться с Глебом, сваливают куда-то к лесу.
— Да блин, — тянет парень. — Я уж думал, руки потренирую.
Я застываю, смотря впереди себя. Опасность миновала, а меня только накрыло. Страх сковал так, что не могу ни пошевелиться, ни что-то сказать. Просто смотрю впереди себя и не вижу ничего.
— Эй, ты чего? — голос Глеба звучит где-то близко, но даже это происходит как сквозь полутьму. — Марин…
Он касается моего подбородка, чуть поднимая голову вверх.
— Что с тобой?
Его голос звучит участливо. Глеб или действительно волнуется обо мне, или же просто боится, что я устрою истерику, а ему придется меня успокаивать. Его пугает это, а меня страшит то, что я тянусь к нему. Делаю маленький шаг ему навстречу и обхватываю руками его торс, переплетая пальцы за массивной спиной. Сейчас я прячусь за тем, кто сделал мне больно, из-за кого я попала в эту ситуацию, но никого другого поблизости нет, а через пару минут я успокоюсь и отодвинусь. Найду в себе силы сбросить уверенные мужские руки, которые почему-то вдруг обнимают меня, даря спокойствие и забирая страх.
Глава 12
Глеб
Она так сильно трясется и сжимает мою кофту руками, что мне кажется, ткань треснет и разойдется по швам. Я и сам неспокоен и то и дело просматриваю назад, где валяется парень, которого я вырубил одним ударом. Он уже начинает приходить в себя и подниматься, озираясь по сторонам. Руки чешутся снова ему врезать и бить до тех пор, пока мозги не встанут на место, благо моя рассудительность и рациональность в этот момент находятся на месте и я всего лишь наблюдаю. Сесть в тюрьму из-за какого-то урода не хочется, как бы ни тянуло проучить его.
Больше сейчас меня волнует не он, тем более что его дружки благополучно свалили, а Марина. Она, кажется, даже не дышит и все сильнее вжимается в меня, закрывая лицо и прижимаясь щекой к груди. Я не знаю, сколько мы стоим так, но мне хочется задержать мгновение и не отпускать ее как можно дольше. Запомнить этот момент и отразить его в памяти, чтобы потом, как одержимому, воскрешать его снова и снова.
И никакие доводы, что она виновата в нашем разрыве, сейчас не действуют. Ее волосы разметались по моей груди, кофта пропиталась влагой ее слез, и это самое офигительное, что я испытывал за последние долбаные три года.
Так хочется вернуть все назад!
Сказать: “Эй, Мариш, давай забудем и начнем все сначала”.
Видимо, внутри меня живет мелкий злопамятный старикашка, потому что он упорно твердит: “Ага, забудем, начнем, ты опять, как дурак, поверишь в то, что она только с тобой. Влюбишься, потеряешься в ней, а потом снова узнаешь правду”.