— Да, — отец соглашается. — Когда Марина пришла, все значительно лучше стало. Она, можно сказать, вдохнула вторую жизнь в компанию. У тебя есть предположения, как определить тех, кто не справляется?
— Пап, ты лучше знаешь людей, подскажешь?
Отец мотает головой. Я его понимаю. Ему трудно свыкнуться с мыслью, что придется сказать, на кого обратить внимание.
— Прости, нет. Решишь уволить кого-то — пожалуйста, но сам говорить кого не стану. Мы с ними не один год проработали.
Пока мы с отцом разговариваем, меня не покидает чувство, что все с ним или слишком плохо, или… об этом я не хочу даже думать и начинаю присматриваться к папе сильнее. Впечатление, что он… играет? Вот вроде бы разговариваем хорошо, как потом он начинает и говорить медленнее, и вспоминать то, что три минуты назад говорил. И так периодами. Я начинаю сомневаться, что болезнь есть в принципе, а потому уточняю:
— Ты у доктора давно был?
— Да сегодня же!
— И что сказали?
Отец заминается. То ли говорить не хочет, то ли не знает что.
— Анализы сдавал, — комментирует он. — Давай потише. А лучше вообще эту тему здесь не поднимать. Не хочу, чтобы Мила услышала.
— А документы какие-то по обследованиям есть?
— Да, все в больнице. Домой я ничего не беру, вдруг Мила увидит.
Соглашаюсь и решаю, что мои подозрения неоправданны. У отца действительно проблемы со здоровьем, возможно, даже гораздо серьезнее, чем он говорит.
— Мальчики, мы ужин приготовили. — Мила заходит в кабинет через час.
На улице все так же гремит гром и идет дождь. Ливень разошелся не на шутку и, кажется, вовсе не собирается заканчиваться. Я делаю попытку уехать, но мне, конечно, никто не дает. Как и Марине. Мы сидим, стараясь не буравить друг друга взглядами. Мне звонит София, а Марине ее кошак облезлый. И мы практически одновременно сообщаем, что остаемся у родителей из-за непогоды.
В одном доме.
В соседних комнатах.
На всю ночь.
Глава 13
Марина
Вы когда-нибудь чувствовали на себе эффект дежавю? Когда вроде бы и день другой, и вы гораздо старше, а вокруг всё так же, как было несколько лет назад.
Я никогда.
До сегодняшнего дня.
Сейчас мне кажется, что я вернулась на три года назад: тихий семейный ужин, разговоры по душам и моя комната, в которой почти ничего не изменилось. Мои вещи — единственное, чего здесь по-настоящему не хватает. Ноутбука, что всегда стоял на столе у кровати, настольной лампы, потому что я чаще училась ночью, тетрадей и мелочей на полках, что придавали комнате уюта.
В остальном же здесь все точно так же, как и три года назад. Даже постельное белье и то, кажется, такое же, хотя я могу ошибаться. В то время оно было последним, на что я обращала внимание. Больше всего меня интересовал парень за стенкой: во сколько он возвращается со встречи в клубе, когда ложится спать и зайдет ли он ко мне, чтобы поговорить и пожелать спокойной ночи, как обычно.
Я не хочу возвращаться назад, но судьба упорно тащит меня обратно. И ладно бы это были простые воспоминания, которые ранят душу и оставляют на сердце рубцы. К ним за три года я уже привыкла. А вот к тому, что воспоминания становятся реальностью, — нет.
Я не готова встретиться лицом к лицу с прошлым.
С Глебом.
Сейчас я с ужасом думаю о том, что он может захотеть прийти ко мне, и закрываю двери. Проворачиваю ключ туда-обратно несколько раз, потому что слабая, потому что не могу сразу закрыть дверь и отделить Глеба от себя. Вырвать целиком из сердца.
Три года назад я даже не думала о том, чтобы отделить себя от него, чтобы закрыть дверь раз и навсегда, не позволяя ему заходить и травить душу. Тогда я не могла этого сделать, а сейчас проворачиваю ключ в замке и отхожу от двери, слушаю шаги по коридору и сажусь на кровать.
Шаги замедляются прямо у моей двери.
Я сижу несколько минут на кровати, но все же не выдерживаю и вскакиваю с нее, делая пару робких, неспешных шагов. Мне кажется, что я слышу его тяжелое и шумное дыхание по ту сторону двери. Чувствую, как он дышит и как бьется его сердце. Конечно, это неправда. Я не могу ничего слышать, но подсознание сильнее меня. Оно с точностью определяет нужные воспоминания, вытаскивает их и показывает мне. Как насмешка, честное слово, потому что три года назад я слышала его дыхание рядом с собой, вдыхала его запах и была счастливой. Тогда думала, что это самый несчастный период моей жизни, а сейчас понимаю, что тогда было счастье.
Шуршание за дверью совпадает с гулким биением моего сердца, которое, подобно барабанной дроби, стучит все громче. Волнение и страх распространяются по телу как раз тогда, когда я слышу скрип ручки. Она не опускается, а после звуки прекращаются и раздаются шаги. Глеб уходит. Даже не пытается открыть, постучать, попросить поговорить, просто шагает дальше и закрывает дверь в своей комнате.