Для какого такого дела, я понимаю не сразу, потому что наблюдаю за тем, как Макар поднимает свою кочергу и заправляет выбившуюся прядь волос за ухо Марины.
Вот же…
— Чего?
— Дошло наконец? Ты это… если реально уговор смотреть за ней, то пусть не отпускают ее с ним, он, говорят, допингами балуется. Для девчонок, ну ты понимаешь…
Понимаю. И не могу понять, что Марина забыла рядом с ним. Он же не подходит ей: лощеный блондин с уложенными гелем волосами. Смотреть противно на эту блестящую шевелюру, а ей нравится, по ходу, раз она так заинтересованно в его лошадиный рот заглядывает. А он зубы скалит и ржет. Конь же, как Марина этого не видит?
— Ладно, я пошел, — доносятся до меня слова друга.
Я успеваю лишь махнуть ему на прощание, после чего занимаю ту же позицию — наблюдаю за своей сводной сестрой и пытаюсь сдержаться, чтобы не подойти и не забрать ее для серьезного разговора.
Поговорить с ней мне удается после пары. Она выходит одной из последних, этот Макар ее почему-то не встречает, поэтому, когда она доходит до поворота, я тут же выбрасываю руку и хватаю ее за локоть, притягивая к себе. Она открывает рот, видимо, чтобы закричать, но тут же замолкает, гневно смотря на меня. А я залипаю. Вот смотрю на ее пухлые губы и дурею, забываю, где мы и что нас в любой момент могут увидеть. Я просто не знаю, как справиться с тем волнением, что резко накатывает, и с диким желанием впиться в ее губы и оставить на них поцелуй.
— Глеб, мне больно, — шипит Марина и дергает рукой.
Я разжимаю пальцы и отпускаю ее руку, которую до этого, оказывается, сильно сжал.
— Совсем сдурел? — гневно спрашивает она. — Ты что себе позволяешь?
— Это ты, — зло говорю ей, но замолкаю и, взяв себя в руки, продолжаю: — Мы так не договаривались, — произношу.
Марина изгибает брови в удивлении и смотрит на меня так, что я жалею о сказанном тут же.
— Так — это как? — уточняет она.
— Не делай вид, что не понимаешь.
Она не понимает. Смотрит на меня так удивленно, что я чувствую себя идиотом, который посмел что-то ей говорить и ставить ультиматумы. Я и сам не понимаю, какого черта происходит, но единственное, чего я желаю сейчас, — высказать ей все. Но не здесь. Бегло осматриваюсь и замечаю подсобку. Не обращая внимания на протесты Марины, заталкиваю ее внутрь и закрываю дверь изнутри: мне везет, потому что тут есть защелка.
— Царев, ты что делаешь?
— Хочу спросить у тебя то же самое. Что ты делала с Михеевым?
— Что? — ошарашенно спрашивает у меня. — Ты за мной следишь?
— Просто увидел вас рядом, — как можно безразличнее отвечаю. — Так что ты с ним? На свидание собралась?
Марина, до сих пор стоявшая у стены, отталкивается от окрашенной поверхности и делает несколько шагов ко мне.
— А что, если да? — дерзко вскинув голову, произносит она. — Что ты тогда скажешь?
Я молчу, потому что говорить просто нечего. Она явно дала понять, что вместе мы быть не можем, потому что наши родители больше, чем просто фиктивно женаты, они по-настоящему любят друг друга. Нет, можно было наплевать на все и продолжить встречаться, но ведь журналисты не оставят нашу семью в покое, будут следить и выуживать новые сенсации. Я не вижу ничего хренового в том, чтобы встречаться с Мариной, но понимаю, что в глазах общественности это будет выглядеть странно.
Я согласился с ней, но я же не думал, что едва не сразу Марина начнет общаться с кем-то еще. И встречать уж тем более.
— Мы по-другому договаривались, — рычу, ни на шаг не отступая.
— По-другому? — Она закатывает глаза. — Это как? Мы расстались, Глеб. Наши родители вместе и ждут ребенка, — резать по живому она умеет отлично.
— Я в курсе.
— Ну так и прекрати страдать этим. Что ты устроил? Запер нас тут. Зачем? А если кто-то видел и, едва мы выйдем, нас сфотографируют? — Марина не на шутку тревожится.
Я вижу ее нервозность по широко распахнутым глазам, по шумному дыханию, которое она никак не может унять, и по дрожащим рукам, которые она заламывает, лишь бы казаться невозмутимой. И она права. Я не подумал о том, что нас кто-то может увидеть. Да и, что греха таить, я вообще не думаю о будущем общем братике. Он существует в какой-то параллельной вселенной. Вот он — да, он проблема, тут даже я не могу не согласиться. Странно, если он будет расти и понимать, что его родная сестра и родной брат вместе.
Запустив руки в волосы, отхожу от Марины настолько, насколько позволяет крошечная подсобка с несколькими стеллажами и инвентарем. Места здесь мало, а потому я почти сразу улавливаю ее пьянящий запах, который всегда действовал на меня как-то странно.