Огромный огненный шар сорвал к такой то матери массивные тяжёлые створки, перекрывающие въезд в поместье. Да, я знаю, что фаербол - лишь первый уровень, но дури-то в голове немеряно. Оглушительный треск разлетающейся на щепы толстой древесины, и неслабая иллюминация в сгущающихся сумерках привлекли внимание всех, находящихся на территории барского участка. В мою сторону уже бежало почти три десятка охранников, доставая из ножен оружие и натягивая луки. Так, этот произвол пора прекращать, еще погибнет кто ненароком. Что бы придать большую убедительность и вес моим словам, в тройке метров над собой подвесил огненный шарик, метра полтора диаметром. А что, и освещение, и неслабый такой аргумент.
Удерживать фаербол было чертовски трудно, это не то, что кинул и забыл. Почти весь поток прокачиваемого через себя эфира вбухал в этот фонарик. Но народ сразу внял. Воины, стараясь не делать резких движений снимали стрелы с натянутых луков, и прятали назад не успевшие до конца покинуть свои пенаты клинки.
Наконец, вперед вышел их начальник. Это оказался Дамир, в этом плане ничего не поменялось. - Что изволит господин маг? - учтиво спросил он.
- Ваши господа сегодня днём похитили у стен деревни девушку. Я намерен вернуть её обратно отцу. Где она?
- Да вот толь-только её в дом отвели. Как-никак деревни с жителями имущество барина, а он волен им распоряжаться по своему усмотрению. Она еще кричала что её друг маг, он всех тут поджарит. Только откуда у сельской девки такие друзья...
Он осёкся, взглянув на ревущее пламя над моей головой.
- Вынужден вас разочаровать. Во-первых, девушка родилась не в этих краях, поэтому не является их 'имуществом', во-вторых, таки да, если с её головы упадёт хоть один волос, здесь запахнет жареным.
Я на лету менял свой план. Ведь верно получается. Раз Тана не внесена в списки крестьян, то и прав посягать на её свободу никто не имеет. Этот вопрос я мимоходом обсуждал с Захарием, когда только освоился в селении в этот раз. Вот как чувствовал. Пусть мне в будущем, возможно, придётся обосновывать свою позицию, но пока правда на моей стороне.
Женский крик со стороны барского особняка спустил туго натянутую во мне пружину. Огненный шар схлопнулся над головой, и я рванул к зданию, снеся словно кегли несколько попавшихся на пути охранников. Никто даже не шевельнулся в попытке задержать меня.
Тяжёлая глыба льда проделала в парадной двери особняка огромную дыру, через которую я влетел внутрь, даже не сбавив хода. Попавшийся на пути личный охранник барина даже не успел крикнуть, когда мой кулак вбил его кадык внутрь. Тело, издав хрюкающий звук, тихо рухнуло на пол. Крик повторился со стороны спален. Я влетел на второй этаж, одним ударом выбив дверь в комнату юнца. На постели лежала Тана, а барин как раз замахивался для удара. На ладони второй руки явственно были видны следы укуса, через которые сочилась кровь. Огонь, а не девушка. Закончить движение у него не вышло. Даже не знаю, как это получилось, мозг был затуманен праведным гневом, но кисть мужчины, словно ее зажали в невидимые тиски, с хрустом вывернулась под неестественным углом. Затем, в области локтя, с противным треском разрывая кожу и ткань, вылез кусок лучевой кости. Резко запахло мочой, и жертва издав душераздирающий вопль, рухнула на пол, в начинающую растекаться лужу.
Девушка смотрела на разворачивающиеся перед её глазами события со смесью страха и облегчения. С грохотом распахнулась дверь соседней комнаты, послышался топот множества ног, и в проёме нарисовалась охрана. Этих было не жаль. В сторону открытой двери полетел гудящий огненный шар, вмиг наполнив и без того накалённую атмосферу запахом палёных волос и визгом сгорающих заживо людей. Хотя нет, это не люди, это грязные свиньи.
Так, что-то папашу не слышно. Удостоверившись, что с девушкой всё в порядке. Я вышел из комнаты, войдя в соседнюю спальню.
В углу огромной кровати, натянув на себя одеяло, тряслась от страха безразмерная туша, от чего под накидкой гуляли волны сотрясаемого жира. Щелкнув пальцами, я подвесил небольшой светляк. Лицо старого барина покрылось пятнами, со лба стекали капли пота, а нижняя губа дрожала. - Здрасьте! - я осклабился кровожадной улыбкой.