– Прежде ты так не говорил, – возразила мать. – Тебе всегда нравилось в субботу вечером поехать в город.
– Держитесь ко мне поближе, – прошептал Том. – Я не хочу, чтоб меня поймали.
Энн услышала эти слова.
– Что ты там болтаешь, пошли!
Лафарж заметил, что пальцы мальчика льнут к его ладони, и крепко стиснул их.
– Я с тобой, Томми. – Он поглядел на снующую мимо толпу, и ему тоже стало не по себе. – Мы не будем задерживаться долго.
– Вздор! – вмешалась Энн. – Мы на весь вечер приехали.
Переходя улицу, они наткнулись на тройку пьяных. Их затолкали, закрутили, оторвали друг от друга; оглядевшись, Лафарж окаменел.
Тома не было.
– Где он? – сердито спросила Энн. – Что за манера – чуть что, куда-то удирать от родителей! Том!!
Мистер Лафарж бегал кругом, расталкивая прохожих, но Тома нигде не было.
– Вернется, вот увидишь, будет ждать возле лодки, когда мы поедем домой, – уверенно произнесла Энн, увлекая мужа по направлению к кинотеатру.
Вдруг в толпе произошло какое-то замешательство, и мимо Лафаржа пробежали двое – мужчина и женщина. Он узнал их: Джо Сполдинг с женой. Они исчезли прежде, чем Лафарж успел заговорить с ними.
Встревоженно озираясь, он купил билеты и безропотно потащился за женой в постылую темноту кинозала.
В одиннадцать часов Тома у причала не было.
– Ничего, мать, – сказал Лафарж, – ты только не волнуйся. Я найду его. Подожди здесь.
– Поскорее возвращайтесь.
Ее голос утонул в плеске воды.
Он шел по ночным улицам, сунув руки в карманы. Один за другим гасли огни. Кое-где из окон еще высовывались люди – ночь была теплая, хотя в небе все еще плыли среди звезд обрывки грозовых туч. Лафарж вспомнил, как мальчик постоянно твердил что-то насчет западни, как он боялся толпы, городов. «Что за нелепость, – устало подумал старик. – Наверно, парень ушел навсегда. А может, его и вовсе не было…» Лафарж свернул в переулок, скользя взглядом по номерам домов.
– Это ты, Лафарж?
На крыльце, куря трубку, сидел мужчина.
– Привет, Майк.
– Что, повздорил с хозяйкой? Вышел проветриться, нервы успокоить?
– Да нет, просто гуляю.
– У тебя такой вид, словно ты что-то ищешь. Да, к слову о находках. Ведь сегодня вечером кое-кто нашелся. Джо Сполдинга знаешь? Помнишь его дочь, Лавинию?
– Помню. – Лафарж похолодел. Это было как сон, который снится во второй раз. Он в точности знал, что будет сказано дальше.
– Лавиния вернулась домой сегодня вечером, – сказал Майк, выпуская дым. – Помнишь, она с месяц назад заблудилась на дне мертвого моря? Потом нашли тело, вроде бы ее, да очень уж изуродовано было… С тех пор Сполдинги были словно не в себе. Джо ходил и все твердил, что она жива, не ее это тело. И вот, выходит, он был прав. Сегодня Лавиния объявилась.
– Где? – Лафаржу стало трудно дышать, сердце отчаянно заколотилось.
– На Главной улице. Сполдинги как раз покупали билеты в кино. Вдруг видят в толпе Лавинию. Вот сцена была, воображаю! Сперва-то она их не узнала. Они квартала три шли за ней, все говорили, говорили. Наконец она вспомнила.
– И ты ее видел?
– Нет, но я слышал ее голос. Помнишь, она любила петь «Чудный брег Ломондского озера»? Ну так вот, я только что слышал, как она эту песню отцу пела, вон их дом. Так она пела – заслушаешься! Славная девочка. Я как узнал, что она погибла, – вот ведь беда, подумал, вот несчастье. А теперь вернулась, и так на душе хорошо. Э, да тебе вроде нездоровится. Зайди-ка, глотни виски!
– Спасибо, Майк, не хочу.
Старик побрел прочь.
Он слышал, как Майк пожелал ему доброй ночи, но не ответил, а устремил взгляд на двухэтажный дом, высокую хрустальную крышу которого устилали пышные кисти алых марсианских цветов. Над садом навис балкон с витой железной решеткой, в окнах второго этажа горел свет. Было очень поздно, но он все-таки подумал: «Что будет с Энн, если я не приведу Тома? Новый удар – снова смерть, – как она это перенесет? Вспомнит первую смерть?.. И весь этот сон наяву? И это внезапное исчезновение? Господи, я должен найти Тома, ради Энн! Бедняжка Энн, она ждет его на пристани…»
Он поднял голову. Где-то наверху голоса желали доброй ночи другим ласковым голосам, хлопали двери, гас свет, и все время слышалась негромкая песня. Мгновение спустя на балкон вышла прехорошенькая девушка лет восемнадцати.
Лафарж окликнул ее, преодолевая голосом сильный ветер.
Девушка обернулась, глянула вниз.
– Кто там? – крикнула она.
– Это я, – сказал старик и, сообразив, как странно, нелепо ответил ей, осекся, только губы продолжали беззвучно шевелиться.
Крикнуть: «Том, сынок, это твой отец»? Как заговорить с ней? Она ведь примет его за сумасшедшего и позовет родителей.